Человек медленно завёл руку за пазуху, чтобы вытащить новое оружие – на этот раз узкий топорик. Лезвие его было столь мало, что отлично подошло бы для сражения с легко одоспешенным рыцарем, но никак не с волком. Но Верус не переживал на этот счёт. Кинжал, выброшенный, чтобы стащить с себя мохнатого гада, остался где-то среди травы и корней, и в наступивших сумерках искать его попросту глупо. Да, и какая разница, чем прикончить скулящее существо.
Внимательно приглядывая за оставшимся на ногах зверем, воин плавно перенёс вес на левую ногу и сделал шаг. За ним ещё один и оказался прямо над раненым, умирающим вожаком. По нему сразу было видно: чуть крупнее, выразительный нарост на лбу. Ещё пару сезонов и двухвостый волк обернулся бы алэнео (2) и вот тогда Верусу пришлось бы несладко. Но сейчас это было всего на всего страдающее животное, а мужчина не считал себя извергом.
Топор с глухим чавканьем вошёл в череп, вожак содрогнулся и затих. Наблюдающий за ним волк встретился взглядом с человеком. Долгое мгновение двое смотрели друг на друга. Хвосты опали, искры исчезли, зверь нерешительно отступил. Сначала на один неуверенный шаг, затем на второй, а после обернулся и помчался во весь дух. Вскоре его след затерялся среди ветвей.
Проводив умное животное усталым взглядом, Верус разрешил себе выдохнуть. Сбоку послышался шорох, обернувшись на него, мужчина лишь кивнул самому себе. Осталось ещё одно страдающее существо. Двухвостый волк с перебитым позвоночником, тяжело дышал. Тёмный влажный след, различимый даже в полутьме, тянулся за ним от самого дерева. Он потерял слишком много крови, глаза затуманились, мускулы больше не слушались команд, оставив его на милость победителя.
– Неудачная охота, друг, – присел возле него Верус. В ответ послышался сдавленный рык, вот только в нём больше не было угрозы, лишь бездна страдания. – Ну-у… будет тебе. Не переживай, я не оставлю тебя одного. Никто не должен умирать в одиночестве, верно?
Топор вонзился в висок. Солнце окончательно зашло.
***
В ночи горел костёр, редкие искры, возникающие в пламени, уносились ветром, растворяясь среди ветвей и тёмных нависающих листьев. Оранжевые языки пламени лизали два крупных окровавленных куска мяса, нанизанных на тонкую вымоченную ветку. Вокруг витал аппетитный аромат.
Верус сидел у самого пламени, весна развернулась в полную силу, но ночи всё ещё оставались прохладными. Тепло костра дарило приятное чувство комфорта, к сожалению, также привлекая множество насекомых, проснувшихся после зимней спячки. Вот только выбора у воина не было, при свете куда удобнее обрабатывать рану, да, и ужин никто не отменял.
Сняв наруч и осмотрев укус, человек убедился, что зубы волка лишь слегка навредили ему. Шесть неглубоких ранок опоясывали предплечье, кровь запеклась, но края всё ещё влажноваты. Раскрыв поясную сумку из овечьей шкуры, он достал чистую ткань и миниатюрную баночку. Аккуратно выдернув пробку, окунул в горлышко палец, выудив крупный комок желтовато-бурой пасты и ловкими, привычными движениями наложил снадобье прямо в ранки, не забыв смазать края. Начало щипать, но такие пустяки давно не задевали его. Обычное дело, коли занялся охотой за Нигматическими камнями (3).
Не обращая внимания на раздражение кожи, мужчина бинтовал руку: слой за слоем ткань покрывала предплечье, пока не скрыла его полностью. Нагнувшись и разорвав края повязки зубами, завязал простенький узел. Работать одной рукой не слишком удобно, но и это не беда. Закончив нехитрую перевязку, Верус вернул наруч на место. Затянул два ремешка из зуручей (4) кожи, убедившись, что всё сидит как надо. Глупо было бы попасть в смертельно опасную ситуацию из-за слетевшего во время боя наруча.
Закончив с важным, мужчина склонился над костром и потыкал мясо кинжалом. Как раз поджарилось до румяной корочки, пора есть, а там и передохнуть до рассвета не грех.