До крови закусив губу, парень отринул воспоминание. Теперь это не важно, гораздо важнее, где я сейчас и сколько прошло времени. Тут к разуму окончательно вернулась трезвость, резко будто незримый Бог ударил по голове. Нигматическая язва! Как я мог забыть?!
Чертыхнувшись, воин вскочил на ноги. Взгляд тут же наткнулся на меч, валяющийся совсем рядом в траве. Хорошо хоть по лесному редкой и низкой, если бы очнулся в поле ни за что бы не нашёл его. Подхватив оружие, отметил насколько оно грязное. Лезвие покрывала засохшая корка крови, грязи с белёсыми разводами.
Пока он чистил клинок, память услужливо показывала картинки сражения с прокажёнными. Он рубил и колол их, в конце концов взорвал, но за весь бой так и не натолкнулся не на одно порождение Бездны. Откуда тогда эта белая жижа? Неужели пока в беспамятстве брёл от Эйко’Ульчерис успел сразиться с кем-то ещё? Но разве такое возможно? Почему я не помню? Опустив меч, сжимаемый левой рукой, правой Верус взялся за голову. Растрепал короткие волосы и по привычке провёл до затылка, нащупав клеймо круга.
– Плевать, — бросив единственное слово во тьму ночи, он вернул оружие в ножны на поясе и побрёл к ближайшей опушке, виднеющейся за редкими деревцами. Он ещё успеет разложить события этой ночи по полочкам, сейчас главное вернуться в село и рассказать обо всём голове. Мужик должен знать, какая дьявольщина зародилась у него под боком, в противном случае всё может обернуться слишком плохо для них всех.
***
Мелетий спал на своей кровати вместе с женой. Солома, набитая в шкуру, успела слежаться за полгода, от чего тело быстро наливалось болью и голова Синего ручья ворочался. Не сказать, что он был изнежен или привык к пуховым перинам, сызмальства спал на голом полу да земле. Однако годы неуклонно шли, и тело начинало уступать им. В эту ночь он просыпался, кажется, в шестой раз.
Открыв глаза и тяжело вздохнув, мужчина перевернулся на другой бок, обняв спящую жену, как вдруг в дверь дома застучали. И так ему не понравился этот стук. За несколько лет, что управлял селом, Мелетий научился сразу же распознавать неприятности. Поэтому мог с уверенностью сказать, что кто бы сейчас не колотил в его дверь, принёс он явно дурные вести. Скинув тонкое матерчатое одеяло, голова деревни сел на край кровати. Позади заворочалась жена, разбуженная громким стуком:
– Что такое, дорогой? – спросонья тихо просипела она.
– Не знаю пока, – он обернулся к ней, улыбнувшись, – спи.
Встав с постели, мужчина пересёк маленькую комнату, на ходу стянув кожаный жилет со спинки стула. Надел его прямо поверх ночной рубахи и вышел в зал. Оттуда увидел как трясётся дверь под тяжёлыми ударами кулака.
– Да что за напасть?! Иду я, хватит тарабанить!
Не успел он прикрикнуть, как в ответ донёсся голос его помощника Митьки:
– Ох, слава Богам, голова! Идите скорее сюда, беда приключилась! Ой, беда…
– Да погоди ты, – Мелетий отодвинул засов и распахнул дверь. – Говори тол… – начал было он, но тут же запнулся. Взгляд карих глаз встретился с низко надвинутым капюшоном охотника, что стоял прямо позади Митьки. На мгновение растерявшись, голова деревни быстро взял себя в руки и спросил. – Что случилось?
– Он говорит, что… – затараторил деревенский громила, но тут на его плечо легла рука наёмника, заставив смолкнуть на полуслове.
– Нам бы переговорить внутри, – капюшон качнулся слева на право, пока говорящий осматривал улицу, – мало ли кто что услышит.
— Что же… – повисла неловкая пауза, Мелетий не сразу нашёлся, что ответить, – тогда входите.
Сделав шаг в сторону, он позволил ночным гостям зайти и запер за ними дверь. Митька не ушёл далеко от входа, остановился левее у окна, начав топтаться на месте то и дело бросая испуганные взгляды на охотника, тот стоял спокойно, но выглядел ужасно. Желая получше разглядеть его, хозяин дома снял с крюка на стене масленую лампу и разжёг. Тёплый свет вырвал из лап полумрака тёмную фигуру. До этого чистый опрятный плащ превратился в грязную смятую накидку. Рукав словно опалили огнём, а капюшон измарали в чём-то белом и блестящем. В общем с первого взгляда было понятно, что дело обернулось не слишком хорошо. С этого голова и начал: