— «Я…чувствую, что так будет правильней»- постаралась убедить саму себе и Зверя.
— «Это не ответ дитя.»- прорычал недовольно Зверь и снова сжал сердце Байлока, от чего тот болезненно застонал.
— «Что ты делаешь? Нет. Не смей. Он мне нужен.»- закричала я мысленно, чуть ли не плача.
— «Для чего?»-снова требовал ответа этот…изверг.
— «Мне кажется…хотя я еще не уверенна… — начала я, но Зверь меня перебил…
— «Пока ты будешь мямлить, он умрет. Его круг жизни почти завершен…
— «Хорошо, хорошо он мне нравиться… как мужчина… — и я почувствовала неловкость перед ним, как будто душу оголила.
— «Даже так. — усмехнулся он. — Ну раз ты еще не уверенна в своих чувствах, я дам тебе возможность определиться. В этом мире нет подходящего тебе самца. Ты будешь вечно обречена на одиночество и бездетность. И поэтому я помогу тебе… — и не успела я хоть что-то у него спросить, как он вонзил свои клыки Байлоку в шею…
И честно было такое чувство, что меня провели, как глупую девчонку…
Глава 15
Байлок
Размышляя над словами Аскета, я пропустил тот момент, когда в мою сторону метнулась смазанная тень и, схватив за горло, протащив пару метров, не слабо приложила об ствол большого дерева. От сильного удара из носа потекла кровь. Стекая вниз по губе, кровь упала на белоснежную рубашку Рен. Опустив глаза вниз, я видел путь красных «чернил». Первые капли расползлись на вороте ее рубашки, оставив огромное красное пятно, но Рен немного сдвинулась влево, и капли упали ей в вырез на горле, прямо на ее белую девичью грудь. Наблюдая за тем, как красная полоса, разделяя два полушария, медленно стекает вниз, я мысленно застонал от возбуждения. Мне до сумасшествия хотелось проделать этот путь языком. Слизать кровь, вдыхая ее запах и ласкать до тех пор, пока она сама не попросит закончить эту пытку…
Но тут грудь пронзила дикая боль. Ее острые когти, прорезав мою плоть, обхватили сердце и сильно сжали. В голове вспыхнула печальная мысль:
«Все это конец. Конец всему. Зверь вынес приговор.»
Приняв и смирившись с тем фактом, что меня сейчас убьют, я посмотрел в глаза Рен.
Боги, как же она прекрасна. Даже эти глаза, которые сейчас горели как угли, излучая силу и мудрость. Все в ней было идеально. Рубашка задралась, оголив округлые бедра, и стройные ножки с маленькими ступнями. Ее темные волосы, развиваясь от ветра, касались моего лица мягким покрывалом, как будто прощаясь и успокаивая. Сейчас стоя передо мной она едва доставала мне до плеч. Хрупкая и такая женственная, но не менее опасная и сильная. Я чувствовал силу ее Зверя, и она восхищала и будоражила кровь, заставляя склониться и подчиниться этому древнему существу.
Она смотрела в глаза, заглядывая мне в самую душу. Вся моя жизнь была у нее как на ладони. Я видел тоже, что и она. Но самым ярким воспоминанием для меня был наш поцелуй. Ошеломляющий, сводящий с ума, волнующий тело и душу. Как же мне хотелось вновь припасть к этим сладким устам, коснуться нежной бархатной кожи, вдохнуть ее запах… И так стало больно, от осознания того, что этому не быть…
Никогда…Хотелось закричать от боли и тоски…Я чувствовал, что умираю. Тело немело и становилось свинцовым. И уже перед самым последним вздохом я почувствовал резкую боль от укуса в свою шею и услышал перед тем, как потерять сознание чей-то голос:
— Я даю тебе шанс Байлок сын Краса. Ты должен объединить стаи волков и напомнить им о древних заповедях Лугару. Мы должны объединиться, ибо не за горами война с самым древним из наших врагов — людьми. Я чувствую стон природы и крики помощи своих детей. Мир волков на грани вымирания. Ты один из сильнейших представителей моей расы, но ты не древний. Только в моей власти дать тебе силу и мощь Лугару. Пользуйся ей во благо стаи и береги ЕЕ. В НЕЙ наше будущее… — и голос упал в пустоту, как и мое сознание.
Серенити
— «Он мертв?» — в ужасе спросила я у Зверя.
— «Не совсем. Он перерождается…» — пронеслось в голове.
— «Чтооо?. Какое перерождение? Что ты с ним сделал? Он ведь совсем не дышит — зло возмущалась я, склоняясь к бездыханному телу Байлока. Справа ко мне подошел Дар и, склонившись к брату, горько и судорожно выдохнул.
— Мне очень жаль, что ты не смогла его простить, — начал он — Я не в чем тебя не виню малыш, мне просто очень тяжело…терять единственного родного человека… — и, сжав кулаки, он отвернулся.
После его слов мне стало плохо. Он был так опечален и расстроен. Я чувствовала его боль и утрату, они как червяк разъедали мне душу. Посмотрела на свои окровавленные руки и, проглотив горький комок слез, склонившись к лицу Байлока, прошептала: