— Что тебе нужно, дорогая моя? С тобой всё хорошо?
— Жан де Тулон, ты, думаю, узнаёшь мой голос, — Талейран-старший говорил властно и с усмешкой, — Я призвал тебя сюда, чтобы ты рассказал нам правду.
— Ты не лучше меня знаешь, старый чёрт, что я не могу говорить иначе, — голос де Тулона также стал насмешливым.
— Так вот, мы хотим знать, что произошло в кабинете Хулио де ла Серда 13 июля этого года, когда тебя попытались арестовать.
На некоторое время наступила тишина, де Ноай даже успел подумать, что дух де Тулона покинул их, однако холод не отступал, а значит мертвец всё ещё был рядом, просто молчал.
— Я убил их, — голос умершего некроманта, учителя Натали де Алонсо был полон сожаления.
— Расскажи, что произошло после того, как Хулио де ла Серд попытался тебя арестовать?
— Я убил Хулио де ла Серда и Изабель Монтгомери.
Журналистки синхронно вопросительно выдохнули, Абрабанель побледнела, а на лице Габриэля появилась торжествующая улыбка.
— Что случилось с Жюстиной Сен-При?
— Он врёт, он убил её, — громко зашептала Серафима, извиваясь в кандалах, — Он её убил, а сейчас врёт.
— Серафима, — голос мёртвого был властным, но по-прежнему полным сожаления, — Я убил только двух в том кабинете, двух моих добрых друзей, которые перешли мне дорогу. Жюстину Сен-При убила ты, Серафима Абрабанель.
— Жан де Тулон, расскажи, как это произошло? — Талейран-старший был серьёзен, но не обращал внимание на телодвижения и слова девушки.
— Я не хотел, я погрузил всё во тьму, надеясь сбежать. Но увидел отсветы применяемой чары и крик Серафимы Сектумсемпра[3]. Я подумал, что она атакует меня, закрылся щитом, но запнулся о кресло, упал и увидел возле себя тело Жюстины.
— Он врёт! — заверещала дурным голосом Абрабанель.
— Силенцио! — Пьер Диалло взмахнул палочкой в её сторону, девушка продолжила извиваться и открывать рот, но теперь уже беззвучно.
— Спасибо, — произнёс де Тулон всё тем же сожалеющим тоном, — После я убрал тьму, меня увидел Хулио и кинул в меня заклинание, и я уже не помню, что это было, я его отбил, но после этого в него кинула заклинанием Серафима. Это было не смертельно, его, действительно, убило моё Торменцио. Я убил собственного друга, своими руками, это полностью моя вина, — на этих словах всхлипнула де Алонсо, — А затем я обернулся к Изабель, я хотел её остановить, однако сам понимал, что за убийство Ректора Шармбатона я неминуемо отправлюсь в тюрьму. Оттого здесь разум взял вверх над моими чувствами к ней.
— Что было потом, месье де Тулон? — спросил старый некромант.
— Потом я помню Серафиму, направляющуюся ко мне, а после я уже был на пути в Париж. Ещё при жизни я пытался вспомнить, что было между этими двумя моментами, но у меня нет этих воспоминаний.
— Зачем Вы направлялись в Париж, месье?
— Я знал, что должен ехать в Министерство Магии, потому что они хотели отдать мою Натали этому мяснику Смиту. И я должен был её защитить.
— Почему Вы направлялись в Париж, месье?
Голос снова замолчал, примерно на минуту зал погрузился в тишину. Даже Серафима уже не дёргалась в кандалах, лишь безмолвно сидела в кресле, смотря сквозь де Ноайя.
— Месье де Тулон, Вы знаете, почему направлялись в Париж? — Талейран-старший продолжал задавать вопросы.
— Нет, месье Талейран-Перигор.
— Думаю, на этом можно завершать, — некромант улыбнулся и посмотрел на де Ноайя, тот кивнул, — Мадемуазель де Алонсо, Вам есть что сказать своему учителю?
— Спасибо, — голос Натали задрожал, но она справилась с волнением и с выступившими слезами, — Спасибо, мэтр, за то, чему меня научили.
— Прости меня, — голос Жана де Тулона прозвучал с нежностью.
Наступила на некоторое время тишина, а затем Талейран-старший завершил ритуал.
***
(20 августа)
В кабинет Канцлера Магической Германии зашёл крайне раздражённый Виктор Шваниц. Вильгельм Эрнст, который стоял у стола, мгновенно обернулся в его сторону:
— Уже успел прочитать творчество этого деятеля с островов?
— А у вас тут, я смотрю, пятничные чтения проходят? — мрачно ответил тот, сидевшая на диване Марта Мюллер тяжело вздохнула, Мориц Мекленбургский повёл плечами.
— Я не успел прочесть, меня поймали на полдороги в Гессен вообще, — он недовольно поджал губы.
— Сдаётся мне, я тебе жизнь спас, — бросил в его сторону Вильгельм.
— А мы сейчас тут собираемся заслушать послание этого блондинчика? — раздражённо спросил Виктор, прошёлся до графина и налил себе виски.
— Герр Шваниц, Вы сегодня сколько спали? — усмехнулся Эрнст.
— Меньше, чем любой из вас, — он пригубил виски и поморщился.
— Виктор, мне кажется, или Вы слишком много общаетесь с русскими, раз стали начинать утро с алкоголя? — Мюллер улыбнулась и потёрла глаза, — Налейте мне тоже, пожалуйста, будьте так любезны.
— Фрау, а Вы, если мне память не изменяет, работали с русскими уже тогда, когда наш дорогой Мориц ещё не родился? — Виктор расплылся в улыбке, плеснул виски в стакан и протянул женщине.
— Два раза не родился, — благодарно кивнула та и взяла стакан.
— Кайнцауберы называют это эйджизмом, — картинно скривился Мориц.
— Вы закончили со своим предпенсионным алкоголизмом? — ворчливо произнёс Эрнст, присев на край стола.
— Давай, врубай это дерьмо, — Шваниц отошёл к стене, опёрся спиной на неё и отпил виски.
Канцлер Германии пожал плечами, вытащил волшебную палочку и коснулся расстеленной на столе газеты, произнося заклинание. Тотчас молодой с небольшой хрипотцой голос раздался в кабинете:
— Я рад приветствовать всех волшебников свободной Европы, что могут сегодня прочесть моё обращение. Я знаю, что одновременно меня читают не только жители Магической Британии, но и Франции, Испании, Португалии, Италии, Скандинавских стран, а также, конечно же, Германии. Ещё я знаю, что эта речь будет опубликована в прессе Магической Америки, потому особенно отрадно знать, что в столь трудный час, когда в нашем мире вновь наступают поистине тёмные времена, я свободно могу говорить для тех, кто всё ещё готов встать на пути накатывающей с востока тьмы.
Марта закатила глаза, покачала головой и отпила виски, а голос продолжал звучать:
— Считаю также большой честью быть услышанной магическим населением Соединенных Штатов Америки, а также лично Президентом Магического Конгресса Управления по Северной Америке. Несмотря на свои многочисленные и непростые обязанности, которых мистер президент не ищет, но от которых и не бежит, он счел возможным выступить на нашей стороне в столь непростой час, дав мне тем самым возможность выступить с обращением не только к народам свободной Европы, но и к братскому народу Америки. Я знаю, что в своей речи, что будет также опубликована на страницах американской прессы, мистер Президент выразит желание, которое, я не сомневаюсь, совпадает и с вашим, чтобы я чувствовал себя свободным честно и откровенно поделиться с вами своими соображениями о положении мировых дел в наши трудные и беспокойные времена. Я с готовностью воспользуюсь предоставленной мне свободой и думаю, что имею право на это, тем более что те честолюбивые цели, которые я ставил перед собой в пору своей юности, давно уже достигнуты мною, намного превзойдя самые смелые мои ожидания. В то же время я хотел бы со всей определенностью подчеркнуть, что я говорю от лица всего британского магического сообщества, от лица каждой семьи, но вы все должны понять, что в моих словах не следует усматривать ничего, кроме того, что вы услышите.
Виктор мрачно оглядывал комнату. Мориц внимательно слушал, иногда качая головой. Вильгельм стоял, скрестив руки на груди. Марта болтала виски в стакане.
— Чтобы волшебники, живущие по всему миру, действительно чувствовали себя в безопасности, они должны быть защищены от двух чудовищных мародеров: войны и тирании, — голос Министра Магии Великобритании продолжал звучать, — Все мы хорошо знаем, какие ужасные потрясения переживает рядовая семья, когда на ее кормильца обрушиваются проклятия войны, принося бесчисленные страдания также и тем, ради благополучия которых ой трудится в поте лица. С высоты своего опыта мы с ужасом оглядываемся на те страшные разрушения, которым подверглась Европа в середине прошлого столетия, во многом лишившись своего былого величия. Когда в результате черных замыслов злодейских умов, поощряемых агрессивными устремлениями могущественных магловских правительств, на огромных просторах земли разрушаются сами устои цивилизованного общества, простым волшебникам приходится сталкиваться с такими невероятными трудностями, с которыми они не в состоянии справиться. Они видят окружающий мир обезображенным, распавшимся на куски, превращенным в страшное месиво.