Но ведь всегда, в любом мире и любом времени, обязательно будут те, кто привык ненавидеть. Даже без причины, даже просто ради самого факта ненависти. Подавляющее меньшинство — так я их называю. Несмотря на проигрыш в количестве, они давят массу своей силой, а потому наносят больший ущерб, чем должны, исходя из логики и математики.
— У меня, кажется, больше на сегодня нет занятий, — говорю я, хотя понятия не имею, какое у меня расписание. — Если есть желание, можем немного прогуляться по городу.
— Да, — отвечает Лия тут же, не беря и секунды на раздумья. — Я с удовольствием. Давно не гуляла… просто так, без причины. — Лия берёт паузу для улыбки. — И с компанией, способной говорить о чём-то, кроме сложных домашних заданий.
Лия оставляет меня после звонка своего младшего брата. Она объясняет: тот учится в Академии, но сейчас приехал в Дубров, чтобы отдохнуть пару дней и забрать из дома кое-какие вещи. Поэтому около шести мы прощаемся, расходимся. Но что она, что я, оборачиваемся ещё по два раза, чтобы бросить напоследок:
— До встречи!
— Ещё увидимся.
— Я позвоню.
— Отлично!
Только когда Лия скрывается за поворотом, я могу отвести взгляд прочь. Мои уши пылают. Я вспоминаю все наши прошлые прогулки и вообще все вечера, проведённые вместе, и чувствую себя такой счастливой, которой, думалось, уже не буду никогда.
Я не знаю, есть ли шанс построить нашу дружбу заново на руинах отношений, которые связывают нас здесь, но надежду я чувствую и буду хранить её столько, сколько потребуется.
В кармане звонит телефон. Достаю его и вижу на дисплее имя человека, говорить с которым по десять раз на дню уже вошло в привычку.
— Это ты его освободила? — спрашивает Бен вместо приветствия.
Голос у него тихий, и мне в голову приходит мысль: напускное. О таких вещах, как сбежавший преступник, ни один из стражей не будет говорить так спокойно.
— Допустим, — отвечаю я, не пытаясь лукавить.
А смысл? Бена всё равно не обманешь.
— Разреши узнать, зачем?
Вопрос проще некуда, и у меня есть заготовленный ответ, но внезапно он кажется мне недостаточным основанием для нарушения закона.
— Ты сдал меня? — спрашиваю я вместо этого.
— Ты слышишь где-то на заднем фоне полицейские сирены? — фыркает Бен. После следует тяжёлый вздох: — Нет, я тебя не сдал. Но мне нужны объяснения. Конкретные и без нытья.
— Ладно. Тогда жду тебя на том месте, где мы сидели вчера. Я всё рано не хочу идти домой.
— Сегодня не могу. У нас тут семейный праздник.
Бен замолкает, я не знаю, что ему ответить. Пауза, переполненная общими размышлениями, отдаёт неловкостью. У Бена дела идут гораздо лучше, и сначала мне казалось это неправильным — мы должны были страдать одинаково, а иначе где справедливость? Но потом я поняла: Бен заслужил любящую маму, которая каждый вечер с нетерпением ждёт его возвращения.
После того, сколько людей умерло по моей вине, я заслужила разве что стёкол в компоте.
— Но ты можешь прийти ко мне, если хочешь, — предлагает Бен, нарушая паузу.
— Как-то неудобно… — протягиваю я.
— Не заставляй меня сейчас перечислять все вещи, которые действительно неудобно делать, иначе это затянется часа на два, — параллельно с нашим разговором, Бен чем-то занимается, а потому иногда в трубку мне пробираются посторонние звуки. — Решай: пойдёшь или нет?
— Пойду, — выпаливаю я.
— Вот и славно. Тогда заскочи в магазин, купи каких-нибудь пирожных, а то торта на всех может не хватить.
— Да ладно, я перебьюсь.
— Так а кто говорит, что это для тебя?
Я усмехаюсь, Бен кладёт трубку.
И только в автобусе, оплатив поездку и усевшись на самом дальнем от водителя месте у окна, я понимаю, что понятия не имею, в какой части города находится дом моего нового друга.
Мама Бена совсем не такая, какой я её себе представляла. Абсолютно домашняя, без лоска и шика, но всё равно очень красивая, она порхает вокруг стола в своём голубом бархатном костюме, расставляя по местам посуду, приборы и фужеры. Я предлагаю свою помощь, но она отмахивается, и в место этого возвращается к своему монологу, который завела, едва мне стоило переступить порог квартиры. Говорит она преимущественно о Бене, как и каждый родитель, действительно сильно любящий своего ребёнка. У таких всегда есть пара-тройка историй, в которых их чадо предстаёт в виде забавного, но смышлёного, рискового, но сообразительного…