— Хорошо.
Обрубаю звонок. Иду к Бену.
В груди ноет.
Да, мы друзья, но сейчас нет товарища хуже меня.
Новенькую мы находим в неожиданном месте. Сначала идём по координатам зарегистрированного на её семью дома на самой окраине города, но, открыв портал и пройдя периметр помещения вдоль и поперёк, понимаем, что здесь мы одни. Тогда Ваня вдруг замирает, опускается на колени и начинает принюхиваться. А уже спустя мгновение указывает нам на стойкий запах пота, которым пропитан, почему-то, пол, и который мы с Даней, разумеется, не чувствуем.
— Здесь подвал есть, — поясняет Ваня, поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы. — А там, кстати, какое-то шевеление. Нужно спуститься.
Будто выбор есть: назад нам без новенькой всё равно не вернуться.
Дверь в подвал мы находим в кухне, а, спускаясь, обнаруживаем небольшой самодельный тренажёрный зал в стиле старых голливудских фильмов. Весь инвентарь, что здесь есть, можно пересчитать на пальцах обеих рук, и при этом — ни одного тренажёра на электричестве. Только железо и боксёрская груша.
Мы прерываем тренировку девушки. У неё светлые длинные волосы, собранные в пучок. Она небольшого роста и, мне почему-то кажется, ей совсем недавно исполнилось шестнадцать.
Блондинка оборачивается, когда я, пропустив последнюю ступеньку, ставлю костыль мимо неё и едва не падаю. Ваня успевает меня подхватить, и всё же я создаю достаточно шума, чтобы привлечь внимание.
— Чёрт! — восклицает блондинка, ещё не поворачиваясь. — Пап, я же просила не входить, пока я тренируюсь! Ты помнишь, что мне в одиночестве легче сосредоточиться? Работа-то на результат!
Бросает быстрый взгляд через плечо, думая увидеть знакомый силуэт, но вместо этого вздрагивает всем телом, отпрыгивает от боксёрской груши к гантелям, хватает одну и почти решается запустить в нас, однако вдруг расплывается в улыбке, облегчённо вздыхая.
Мы в форменной одежде. Она нас узнала.
— Да! — Гантель опускается на пол. — Я знала! А Дима смеялся! Вот же олух!
Пока девчонка распаляется, рассказывая нам троим, ещё даже не представившимся и не объяснившим цель своего визита, о том, как её старший брат Дима издевался, когда она с утра сказала ему, что слышит странные голоса в своей голове и почему-то каждый раз, когда смотрит в окно, видит один и тот же пейзаж — бескрайние морские просторы, где вода имеет пурпурный цвет и явно населена кем-то нечеловеческим, — я внимательно смотрю на неё и прокручиваю как диафильм, не пытаясь восстановить его в памяти, потому что та и без меня свежа, моё самое первое столкновение с иными расами.
Бар «Дочери войны». Сирены. Даня, едва не оказавшийся жертвой, и несколько тех, кому повезло меньше. Крики, кровь. Мои три попадания из восьми — первый раз держу пистолет в руках.
И девочка, так обеспокоенная судьбой своего старшего брата, что готова вернуться в бар, представляющий из себя смертельную ловушку, лишь бы только спасти его.
Я не спросила у Вани, за кем мы идём. Просто забыла. Но теперь мне это не нужно.
Я знаю её имя. Я её помню.
— Снежана, — произношу я, перебивая девчонку.
Она замолкает, принимается энергично кивать.
— Жаль, брата дома нет. — говорит она. — Он со злости помрёт, когда я стану стражем раньше него!
— Не гони лошадей, — вмешивается Ваня. Замечает мою растерянность, спровоцированную нахлынувшими воспоминаниями и пересечением реальностей, но не акцентирует на этом внимание. Лишь головой дёргает, словно немо спрашивая: «Порядок?», а я киваю в ответ, мол, да. — Тебе сначала стоит пройти трёхдневный вводный курс. А до этого, по правилам, двадцатичетырёхчасовая пауза после первой экскурсии для того, чтобы принять решение, хотя, как я понимаю по твоей реакции, в этом нет необходимости, да?
Снежана прыскает.
— Шутишь, что ли? Да я мечтала стать стражем с того самого момента, как впервые о них узнала! И ведь чувствовала, что папа скрывает что-то! Морская пехота — ага, как же!
— Вообще-то, твой отец не был стражем, — произносит Ваня. — Мама была.
Эта новость стирает с лица Снежаны весь восторг, вырисовывая на нём дикое удивление. Девушка даже на скамейку оседает.
— Жесть, — заключает коротко. — Хотя, теперь многое встаёт на свои места… Она была миротворцем, да?
— Ага.
— Ух.
Снежана быстро проводит ладонью по лицу.
— Уверена, что двадцать четыре часа тебе не понадобятся? — спрашиваю я.
Мне, в своё время, ой как нужны были. Голова пухла от того, что я узнала, и это время понадобилось ей, чтобы остыть, а вместе с ним и прийти к осознанию того, что весь мой мир был лишь занавесом, скрывающим реальность, которой я принадлежала по праву рождения.