Бен на секунду хмурится. Вместе с тем, как приходит прозрение, морщины на его лбу разглаживаются.
— Шиго?
— Ага.
— И о ком она, как думаешь?
— Понятия не имею.
Единственный способ узнать — ответить на сообщение согласием. Это я и делаю, быстро набирая: «Куда подойти?».
«Центральный бар на Московской».
— Я знаю, где это, — Бен чешет подбородок ногтем большого пальца. Это действо привлекает моё внимание, и я замечаю, что кое-кто давно не брился. — Я там восемнадцатилетние отмечал.
— Московская — это вроде где-то недалеко, — я пытаюсь вспомнить, была ли когда-нибудь на этой улице.
— Я пойду с тобой.
— Не, лучше просто сориентируй.
Бен удивлённо приподнимает брови.
— В каком месте моего предложения ты вопрос услышала?
Бен направляется к двери. В этот же момент, она распахивается сама, и гостиную заполняют стражи. Они не обращают на нас никакого внимания, увлечённые своими разговорами. Среди них я вылавливаю и Марью. Она радостно машет и, бросив своих друзей, выбирает направиться ко мне.
Я вскакиваю, успевая бросить: «Увидимся позже» раньше, чем Марья открывает рот, чтобы поздороваться, обхожу её и нагоняю Бена в дверях.
— Ладно, — вздыхая, сообщаю я. — Но знай: это лишь потому, что у меня нет другого выбора.
— Выбор есть всегда, коротышка, — Бен, метафорически подкидывая дровишек в костёр, а фактически выводя меня из себя, цокает языком. — И сейчас ты сделала самый верный.
— О котором уже жалею. Пошли, — я киваю в сторону лестницы. — Как ты там говорил? Шементом!
Ещё нет и шести часов, а потому на улице достаточно светло, чтобы увидеть ждущую нас знакомую фигуру уже на подходе к нужному кварталу. Я не ошиблась — это Шиго. Укутавшись в бесформенный то ли плед, то ли парку, она стоит, обхватив себя за корпус, и выглядывает людей на противоположной стороне дороги. В нашу сторону она поворачивается, только когда я зову её по имени.
Первое, что она делает, когда мы подходим ближе — критическим взглядом осматривает Бена.
— А этот чего припёрся? — спрашивает Шиго с явной неприязнью.
— Алкоголикам на помощь, — фыркает Бен.
Отталкивает Шиго в сторону и проходит внутрь бара, исчезая за массивной железной дверью. Шиго косо поглядывает на меня в ожидании объяснений.
— Я его с собой не звала, — мои попытки оправдаться встречаются колким взглядом и руками, теперь уже упёртыми в бока.
— Вот в чём я не сомневаюсь, так это в том, что он сам пришёл, — Шиго качает головой. — Ладно, у нас и без этого проблем — выше крыши. Саша совсем расклеился, — Шиго со вздохом запускает пальцы в волосы. Цветовые сигналы проезжающих мимо машин яркими вспышками отражаются в её красных глазах. — Когда я крайний раз просила его оторвать губы от горлышка, в ход шла уже вторая бутылка виски. Не знаю, как он вообще до сих пор находится в сознании.
Пожимаю плечами, не давая никакого конкретного ответа. Шиго воспринимает это как призыв к действию, а потому следует за недавно исчезнувшим Беном, потянув за дверную ручку в виде карточной пики.
Шаг — и мы погружаемся в атмосферу туманную, шумную и душную. Вспышками бледно-зелёного по кирпичным стенам здесь разбросаны лампочки, чьи тщетные попытки осветить поглощающий всё вокруг кальянный дым просто смехотворны. Шиго указывает рукой куда-то вперёд, и за барной стойкой я с трудом, но замечаю знакомую спину Бена и ещё одну, выше и худее, в жёлтой футболке.
Незнакомец поворачивает голову, чтобы что-то сказать Бену. Я не узнаю заросший густой щетиной профиль и нос с горбинкой.
— Ни слова о Климене, — предупреждающе говорит Шиго, останавливая меня вытянутой в сторону рукой, когда я хочу сделать первый шаг в нужном направлении.
Климена.… Где-то я уже слышала это имя.
Не дожидаясь моей реакции на свои слова, Шиго идёт к барной стойке. Присаживается на табурет слева от парня в толстовке, окидывает его грустным взглядом, что-то говорит бармену. Одновременно с этим парень в толстовке роняет голову на сложенные руки.
Я осторожно подхожу ближе. Сидящие за столиками, которые я огибаю, бросают на меня любопытные взгляды. Не все из них, — или, если быть честной, меньшинство, — люди. Остальных выдают черты лица, цветные волосы, кожа и глаза.
Так же меня выдаёт форма; они знают, что я страж, а потому, несмотря на то, что пришли сюда отдохнуть, теперь напряжены.
— Им тут что, мёдом намазано? — громко, чтобы я слышала, интересуется женщина с белыми глазами.
Я пропускаю её слова мимо ушей и присоединяюсь к друзьям, размещаясь на табуретке рядом с Беном.