— Ну, ничего я не забыла, вроде?
Даня оглядывает комнату и отрицательно качает головой.
— Слава говорила, тебя называли Беном, — произносит Ваня задумчиво.
Он следит за тем, как Бен обходит комнату, останавливается у Даниной тумбочки. На ней в рамке стоит фотография двух молодых людей: парня и девушки. Внешне они почему-то немного похожи, но никто не назовёт их братом и сестрой, потому что на запечатлённом моменте они целуются. Бен морщит нос, и я прыскаю про себя, вспоминая похожую реакцию Вани вчера, когда Даня впервые выставил фотографию на наше обозрение.
— Да, — спокойно подтверждает Бен. — В честь дедушки.
— Я всё ещё называю его так, — сообщаю я. — Никак не привыкну к Андрею.
— Звучит круто! — одобряет Даня. — Хочешь, мы тоже будем?
— Нет, — Бен уверенно качает головой.
Его ответ меня удивляет.
— Ну как хочешь, — Даня, кажется, немного разочарован.
Бен кивает, мол, да, вот такое оно — моё решение. Нужно будет позже уточнить, какая же муха его укусила, что он отказался от реального шанса оживить своё любимое прозвище?
— Собираешь вещи, коротышка? — спрашивает Бен. — Бежишь из города в попытке забыть позор как страшный сон?
— Отвали, — говорю я.
Вслух мы произнесли совсем не то, что хотели, — или должны были? — сказать:
«Мне очень жаль».
«Да, мне тоже».
«Мир?»
«Мир».
— Я слышал ваш разговор о Дэвоне. Может, не я один, кстати, вы бы дверь закрывали в следующий раз…
— А смысл? — фыркает Ваня. — Об этом я с Дмитрием разговаривал. Директор в курсе — зачем таить от остальных? Тем более, лучшая защита — это осведомлённость.
— Нападение, — поправляет Бен. — Лучшая защита — это нападение.
— Защита и вовсе будет не нужна, если Дмитрий придумает, как всё урегулировать, — замечает Даня.
Три парня. Три оперативника. Три настолько ярких представителя своего направления, что мне становится неуютно от собственной неопределённости. Правильный ли выбор я сделала вот уже в двух реальностях, предпочтя защитников? И если да, почему я не чувствую себя на своём месте?
Да и существует ли оно для меня — некое место?
— Слава? — зовёт Даня. Я фокусирую взгляд на нём, неожиданно возникшем впереди. — Так что ты скажешь? Согласна?
Я задумываюсь в попытке припомнить, на какой части разговора выпала из реальности, когда дверь распахивается настежь, и перед нами предстаёт юноша. Внимание приковывают цвета защитников и разбухшая от вещей брезентовая сумка.
— Всем привет! — весело вещает парень.
Ни Даня, ни Ваня ему не отвечают. Бен отделывается коротким кивком. Я видела его в тренировочном зале и на некоторых лекциях. Его имя вертится на языке приторно сладким вкусом шоколада и карамели…
— Меня зовут Марсель, — продолжает парень, но уже не так уверенно; холодная реакция присутствующих явно его задевает. — Можно просто Марс.
На груди у Марса — шеврон оперативника. Я оборачиваюсь на свою куртку, висящую на спинке стула. Сколько лет я носила свой шеврон, если на ткани, где есть небольшой отрезок липучки, сейчас виднеется тёмное пятно?
— Какая кровать не занята? — Марс оглядывает комнату.
Ваня показательно отворачивается к окну. Даня берёт инициативу на себя и по-доброму улыбается новоприбывшему:
— Вон та, — он кивает на когда-то бывшую моей кровать. — Будем знакомы, Марс. — Подходит, протягивает ему ладонь для рукопожатия. — Я Даня, а это…
— Ваня, — произносит сам Марс. — Я вас знаю, вы же оперативники.
Даня усмехается. Марс, тем временем, поворачивает голову на меня:
— Очень жаль, Слав, что так вышло с твоим местом.
— Могу я пошутить о двусмысленности фразы «твоё место»? — не давая мне ответить на любезность, влезает Бен.
То, что он стоим рядом, позволяет мне пихнуть его кулаком в живот.
— Сделаешь это, и я тебе твоё место отобью, — шикаю я. — Спасибо, Марс, я буду в порядке. А тебя с повышением.
Хватаю свою куртку, хлопаю Марса по плечу и, больше не сказав ни слова, выхожу из комнаты. Спускаюсь на первый этаж, там — на улицу, где останавливаюсь у проезжей части. Глубоко вдыхаю носом свежий осенний воздух. Немного помогает: голова остужается, приходит в норму, и я начинаю понимать, что обида, на самом-то деле, исходит не от разума, а от тела, которое звание оперативника заслужило ещё до меня. Возможно, даже кровью.