И едва я договорила, как меня начали целовать; во имя Богинь, меня целуют! Мои глаза выпучились настолько, что я испугалась, как бы они не выпали из глазниц. Задние ноги подкосились и я упала на корточки; её язык вытворял в моем рту такое, что я едва могла вообразить. Когда она дала мне вздохнуть, я поняла, что краснею от копыт до кончика рога.
— Ничего себе… — затем я встряхнулась. — И к чему это?
— Не хотела упускать такой случай, — ответила она, развернувшись и обернув свой шелковистый хвост вокруг моей шеи. — А теперь идем.
— Хм… а куда мы идем? — спросила я, шагая за ней. Она посмотрела на меня так, что я задрожала. — Ооо…
* * *
Когда мы наконец сделали передышку, я почувствовала себя неплохо. Нет. К чёрту. Я почувствовала себя просто замечательно! Действительно замечательно. На сей раз я ни разу не сожалела о том, что бросила хорошую, безопасную, уродскую жизнь в Стойле Девять Девять. Сзади по мне растеклось приятное тепло, которое прошло через всё моё тело. Наши конечности сплелись вместе посреди моей кровати. У меня всё ещё подёргивались задние ноги.
Она смотрела на меня своими розовыми глазами, отражающими свет подобно звёздам.
— На какой-то момент я почувствовала себя девственницей, — сказала я, пока моё дыхание успокаивалось.
— То есть, ты не была ей? — спросила она с заигрывающей улыбкой. Я поморщилась, а она тихо промурлыкала, погладив меня копытом по лицу. — Я просто дразню тебя, ты действительно была очень сладкой.
— Почему в твоих устах «сладкой» звучит как «девственной»? — спросила я, сведя брови вместе от беспокойства.
— Потому что девственницы тоже сладкие, — лукаво ответила она.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Ты пользуешься моим состоянием. Несправедливо.
— Справедливости не существует на Пустоши, — сказала она и лизнула мою щёку, заставив меня трепетать. — Ещё разок?
— Тогда я просто растаю.
— Тогда я выпью тебя.
— «Жидкая Охранница»?
— «Охранно-Кола».
— Я не настолько сладкая.
— Позволю себе не согласиться, — промурлыкала она, покусывая моё ушко, — ты очень сладкая.
Ладно, теперь я покраснела! К сожалению, у меня ещё осталась работа.
— Почему бы нам не взять передышку? Ты можешь пойти спросить у своего босса, когда она планирует встретиться со мной, а я пойду, проверю, как там идут дела, — я хихикнула, — ты знаешь, чем дольше я здесь, тем больше мне нравиться это место.
Она замолчала, обдумывая, что я сказала, почти оценивая меня, и улыбнулась:
— Что ж, хорошо. Это суть Флэнка. Веселье для всех, — сказала она, встав и отряхнувшись, — Вперёд. И оставь немного сил для второго раунда. И третьего… четвёртого… пятого…
Я почти протанцевала по коридору стойла и меня не волновало, кто меня видел и что они подумали. Может, это было потому что я помогала пони и хотела этого, а может, потому что Барпони могла щекотать мои придатки так, как я и представить себе не могла, но мне было очень хорошо! Я знаю, я ловила на себе разные взгляды, но мне было наплевать. Наплевать! Наплевать. На — пле — вать!
Снаружи я нашла Глори, творящую своё волшебство с техникой, собирая секции лафета турели. Учитывая всё, через что прошла пегаска, похоже, что она пыталась полностью погрузиться в работу.
Глори заметила меня, поджала губы, нахмурилась и выпалила:
— Вы только посмотрите, кто пришёл.
Я могла вытерпеть грустную Глори, могла иметь дело с до смешного преданной Глори, но откуда вдруг взялась взбешённая и грубая Глори?
— С тобой всё хорошо?
— Конечно, со мной всё хорошо. Я всего-лишь работаю до седьмого пота, пока ты там развлекаешься, — хмыкнула она, затягивая болт гаечным ключом, затем выплюнула ключ обратно в ящик с инструментами за секцией. — Надеюсь, она была эффектной. По-видимому, она стоит копыта и потраченного получаса.
— Эй! Не говори так о ней, — резко ответила я и нахмурилась. Слёзы выступили в злых глазах пегаски, но она вытерла их до того, как я, вздохнув, положила копыто ей на плечо.
— Что не так с тем, чем мы занимаемся? Я думала, что ты была не против заняться этими турелями.
— Не против… — вздохнула она, — просто… почему ты сперва не спросила меня? Мне не нравится помогать Каприз.
— Я тоже не в восторге от того, что мы помогаем ей, но тут есть и хорошие пони, которые заслуживают нашей помощи. Почему бы нам не помочь им?
— Потому что она наркодилер, который подмял под себя весь рынок наркотиков Хуфа? — кисло сказала Глори.
Я вздохнула.
— Глори, всё совсем не так. Она может завышать цены и…
— Равно как и держать цены низкими, — парировала Глори. — Ни за что не поверю, что все эти мародёры в развалинах получают наркотики от поставщиков извне. И не поверю, что она пожертвует прибылью ради этики. Они осели здесь, Блекджек. И я знаю, что Скальпель пытается вылечить больше зависимых, но я думаю, она была бы рада хотя бы одному новому пациенту.
У меня тоже были сомнения. Барпони, казалось, знала, что происходит. Может быть, она сможет дать мне знать, если Глори права, или убедить ее, что всё хорошо. Я просто чувствовала, жуткий зуд вдоль всего моего позвоночника.
— Я сожалею, что взвалила это на тебя. Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь?
Она вздохнула, глядя на меня, казалось, она, перебирает список того, что ей нужно.
— Талисманы прицеливания. Без них это просто стенд с оружием. — Она смотрела на руины Флэнка. — Торговый центр Робронко где-то к югу отсюда. Там могут быть работающие талисманы.
Я проверила мой ПипБак, и, конечно же, маленький навигационный значок выскочил вместе с запиской.
> Цель: Возвращение талисманов прицеливания.
Под ним был другой.
> Цель: доставить почту Флэнка.
Я моргнула и сказала:
— Что? Чёрт, совсем забыла об этом!
Нахмурившись, я посмотрела на записку. — Я не могу просто дать почту кому нибудь здесь, и пусть они передадут её?
Конечно, она не ответила. Там были дюжины стрелок на моей карте вокруг города. Большинство из них были во Флэнке, но не все из них, чудесно, откуда он знал места что сводили меня с ума!
— Отлично, похоже у меня есть целых две причины, чтобы отправиться в путь прямо сейчас. Хочешь пойти со мной? — спросила я. И она расцвела прямо на глазах.
— Я думаю, что должна. Ты хотя бы знаешь, как выглядит талисман прицеливания? — сказала она с улыбкой, преображаясь в Глори, которую я знала.
— Как талисман с намалёванным на нём прицелом? — предложила я.
Она засмеялась и мягко покачала головой:
— Окей. Захвати меня с собой, когда будешь готова.
«Победа!»
Я бродила вокруг в поисках пони, которым были адресованы письма. Одно к мяснику в Корыто. Другое к Диджеям в Миксере, которые, очевидно, вообще никогда не покидали своей бронированной кабины и требовали, чтобы их кормили через щель. Интересно, как они получали туда еду… или принимали ванну… ладно, не интересно! Два из них были Скальпель от бывших пациентов. Одно к Каприз, я доставлю его, когда наконец встречусь с ней.
Одно было для Октавии. «Стоп, я теперь доставляю письма мертвым пони?» По крайней мере я знала, где находится её жильё, и после того, как письмо оказалось внутри, мой ПипБак добросовестно проинформировал меня о том, что письмо было формально доставлено. Я посмотрела на пожелтевшую бумагу конверта лежащего среди костей на кровати. Ему было более 200 лет. «Ведь не случится ничего плохого, если я его прочитаю?»
— Ц-ц-ц… Читать чужие письма… это серьёзное правонарушение, — тихо усмехнулся над ухом Крупье.
Проигнорировав забавляющуюся галлюцинацию, я вскрыла конверт. Я не подглядывала в чужое письмо, я читала его Октавии… или скорее её костям… хорошо, долой жуткие мысли!
«Дражайшая Октавия, я так рада слышать, что ты нашла место, чтобы отдохнуть. Мне очень жаль, что Пинки Пай была так расстроена твоим благотворительным концертом. Я пытался поговорить с ней об этом, но она воспринимает это как личное оскорбление. Она такая странная в эти дни. Я не могу сказать, что с ней, но она изменилась. Я полагаю, все мы, в какой-то степени, но последние несколько дней, как будто, я даже не знаю, её больше.