Ургорк стоял над Кастором, замерев. Безумие ушло из его глаз, сменившись остекленевшим немигающим выражением. Из его пасти пошла пена, и все его тело будто окоченело.
Ваивода стал медленно трястись. Судороги начались с подергивания левого глаза, но быстро распространились, и вот уже все его тело билось в припадке. Низкий неестественный скулеж вырвался из его горла, и челюсти мучительно сомкнулись, осыпая Кастора хлопьями пены.
Капеллан поднялся на ноги, отступив на шаг назад и пытаясь решить, стоит ли подбирать Сальве Император и могут ли его изувеченные руки еще поднять священное оружие. Взгляд Ургорка вновь сфокусировался, но теперь, вместо питаемого ненавистью безумия, его глаза полнились эмоциями, которые Кастор едва ли раньше видел среди зеленокожих.
Страх. Боль.
Понимание.
Ургорк огляделся вокруг, словно бы ища что-то взглядом. Но, что бы это ни было, он явно не мог найти свою цель. Судорога отпустила его тело, и он резко рухнул на оба колена; скулящий звук сменился яростным надсадным кашлем, который быстро перешел в задыхающийся хрип.
Кастор отступил еще дальше — припадок, одолевший ваиводу, становился сильнее, скручивая в судорогах все тело. Его стошнило, и отвратительный смердящий поток желчи расплескался по разбитым каменным плитам у ног Кастора. Мерзкая жидкость окрасилась кровью, а за ней последовали куски чего-то, что походило на полуразложившиеся внутренние органы.
Орочий ваивода ухитрился вдохнуть достаточно воздуха, чтобы выплюнуть последнее слово — кровь и желчь текли уже не только из его рта, но и из носа.
— Г-г-гр… Грок…
А затем, с последним дрожащим выдохом кровавой желчи, он рухнул вперед и замер.
Тишина охватила базилику, но в следующий миг вопли орков вокруг Кастора и его брата зазвучали с удвоенной силой. Многие смотрели на тело своего ваиводы, бесцеремонно валяющееся в луже собственных жидкостей. Другие бросали взгляды на главный вход базилики, откуда виднелся теперь обжигающий свет плазмы, сопровождаемый грохотом очередей болтерных винтовок. Некоторые из орков уже набросились на своих же собратьев, осыпая их ударами, — самые большие из зеленокожих поняли, что командование всего «Вааагх!» сейчас может достаться сильнейшему.
Кастор схватил Сальве Император той рукой, которая еще действовала; даже его генетические усовершенствования не могли полностью заблокировать боль от разорванных мышц и сломанных костей. Он обрушил булаву на голову последнего ноба, все еще прижимавшего Поликсиса к земле, забрызгав мозгами измятую броню апотекария. Поликсис сбросил с себя дергающийся труп и снова поднялся на ноги, сжимая в кулаке гладий.
Спина к спине Кастор и Поликсис заняли боевую позицию и оглядели резню вокруг них, а затем друг друга.
— Как мило с твоей стороны присоединиться ко мне, братец, — сказал Поликсис.
Кастор улыбнулся:
— Не мог же я позволить тебе заполучить всю славу, Хеликс. Представляешь, что будут говорить в ордене про Фульминату, если по завершении кампании окажется, что больше всех ксеносов убил наш апотекарий?
Орки тем временем утратили волю к бою. Те, кто не был поглощен внезапной дракой за власть, теперь запаниковали, осознав, что вход в базилику штурмуют новые силы людей. Они бросались друг на друга, охваченные желанием сбежать, и полностью позабыли о космодесантниках за алтарем.
Поликсис повернулся и обратил внимание на предплечья своего брата — разбитый, погнутый черный керамит и все еще сочащуюся из прорех в металле кровь.
— Что показывает твоя броня? — спросил он.
— Левая рука сломана, — признался Кастор, посмотрев на оставшиеся показатели сенсоров на поврежденном дисплее шлема. — Но я еще могу пользоваться правой.
Поликсис не ответил, и капеллан поднял на него взгляд. Он заметил, как брат вдруг напрягся, и увидел, как его серые глаза расширились сосредоточившись на чем-то позади Кастора.
— В сторону! — крикнул апотекарий, отталкивая брата.
Огромная зеленая лапа мелькнула в опустевшем пространстве и врезалась кулаком в нагрудник Поликсиса, разбив один из пустых резервных криососудов, висящих у него на шее.
Кастор обернулся и вновь оказался лицом к лицу с Ургорком. Гнусное чудовище восстало; кровь и желчь текли из его глаз, ушей, носа и рта.
— Невозможно… — выдохнул капеллан.
Пронзительный вой вырвался из пасти ваиводы с отвисшей челюстью, и всего его тело яростно содрогнулось. Он потянулся к двоим космодесантникам когтями, которые сжимались и разжимались с ломающей кости силой.