— Ты не можешь запретить мне вернуться, — сказал капеллан, все еще глядя на свои раны.
— Неужели хоть кто-то может? Точно не лейтенант Тиран и даже, похоже, не Кодекс Астартес.
Кастор поднял взгляд, и в его глазах вспыхнул огонь — но быстро погас, встретившись со спокойным взглядом Поликсиса. Он снова опустил глаза и заговорил уже медленней.
— Как только я получу подтверждение от мастера Френна, что моя броня снова в рабочем состоянии, я присоединюсь к полуроте.
— Я знаю, — согласился Поликсис. — Если тебя не смущает перспектива сражаться одной рукой хотя бы неделю, пока не срастутся кости.
— Император будет мне щитом.
Оба погрузились в молчание. Поликсис отвернулся и принялся мыть руки в хирургической раковине рядом со столом. Как и брат, он был без брони, облаченный теперь в белые одежды апотекариона, и на обнаженной правой руке виднелась красная татукровка — стилизованная двойная спираль, символ его ранга. Пока он отмывал с ладоней кровь брата, его мысли вновь обратились к Шевату. Фульмината потеряла всего одного брата во время атаки на город: Оттона из отделения Домициана, чей плазменный излучатель перегрелся во время штурма базилики и сжег половину его тела.
Еще одна жизнь, потерянная ради него. Поликсис каждый день повторял себе, что дело обстоит совсем не так, — причиной массовой мобилизации по всему фронту был шанс убить Ургорка. Этот план увенчался успехом. Но все же апотекарий опасался, что число погибших еще возрастет. В криокапсуле рядом с медотсеком лежал Север, его искалеченное тело погрузилось в гибернационную кому, ожидая исцеления. Увидев головореза сразу после убийства Ургорка, Поликсис был уверен, что он был способен действовать лишь благодаря Велизариевому Горнилу, уникальному импланту примарисов, который вводил воина, получившего смертельную рану, в сверхагрессивное состояние. Тем не менее, Север пока что не собирался умирать. Поликсис попросил Кастора молиться за него — достаточно уже было потерь.
— Ты не должен был приходить, — сказал апотекарий, почти что помимо своей воли. Он закрыл кран и вновь повернулся к брату. Кастор не смотрел ему в глаза, только опустил покрытые шрамами руки на колени.
— Я знаю, — ответил он. — Но ты бы пришел. Ради меня.
— Это не значит, что так — правильно.
— Я не сожалею о своем решении, брат.
— Что с тобой теперь сделают?
— Как только рассмотрят рапорт Тирана, будет созван совет реклюзиама, — сказал Кастор, наконец подняв взгляд на брата. На его покрытом шрамами лице лежала тяжелая печать разочарования. — Если это сочтут рациональным, меня доставят на благословенный Макрагг, чтобы я предстал перед судом. Если же нет, суд пройдет посредством гололитической связи. Полагаю, это случится в ближайший месяц.
— Это кажется… несправедливым, — заметил Поликсис.
Кастор грустно улыбнулся:
— Я нарушил положения Кодекса. Теперь меня будут судить согласно тем же самым положениям. Так и должно быть.
— Тоже верно, — согласился Поликсис.
Он прошел проверить сохраняющие печати на контейнерах-гробах, которые лежали в запертом хранилище под полом отсека; там органы, изъятые из возвращенных тел примарисов, покоились в тяжелых, покрытых инеем ящиках при температуре ниже нуля. Среди них были и останки отделения Тирона и капитана Деметра — или, во всяком случае, те из них, которые Поликсису удалось спасти. При эвакуации воины Фульминаты забрали с собой трофеи Ургорка, и теперь над броней трудились техносаванты и ремонтные команды «Копья Макрагга» на нижних палубах. Знамя роты тоже вернулось на свое место, и его изорванная и окровавленная ткань с почестями была повешена в часовне Диоскур. Всего через несколько часов Ультрамарины снова отправлялись на битву — Фульмината возвращалась на Икару IX, чтобы вновь преследовать зеленокожих.
— Успеют ли починить твою броню до того, как мы вернемся на планету? — спросил Поликсис, выходя из хранилища и пытаясь справиться с событиями последних дней простыми словами.
— Я жду вердикта от Фрейма, — сказал Кастор. — Этого должно хватить. Если бы ксеносский флот вернулся сейчас, мне пришлось бы надеть доспех, невзирая на его состояние.
Поликсис кивнул, соглашаясь. Самый сокрушительный удар после убийства Ургорка был нанесен по орочьему флоту. Когда стало очевидно, что ваивода действительно мертв, ксеносские корабли, что стояли на якоре на высокой орбите, обернулись друг против друга, поскольку каждый капитан желал завладеть самыми ценными судами. В развернувшейся гражданской войне залпы орудийных батарей, таранные удары и абордажные атаки сократили вражеский флот в несколько раз. Контр-адмирал Корран не колебался. При поддержке «Копья Макрагга» его корабли вернулись от границы системы и вырвали контроль над орбитой Икары из рук ксеносов.