Огромная медлительная и грязная река, вьющаяся сквозь центр Шевата, звалась Горгоной. Ее берега отстояли друг от друга примерно на полтора километра. Недосягаемая Арка была крупнейшим из шести мостов, некогда перекинутых через нее, начиная с переправы Святого Коллума на севере и до адамантиевой линии маглева на юге. За неделю бомбардировок в преддверии наступления имперцы превратили все остальные мосты в огрызки опор и обломки скалобетона, устроив завалы поперек мутного пенистого течения реки.
Входная арка моста предстала перед примарисами. Кастор понимал, что некогда это было произведение искусства, огромный каменный памятник процветающей промышленности и трудолюбию жителей города Шевата. Но превратности войны оставили на ней свои следы, а теперь и зеленокожие осквернили ее своими примитивными художествами: спереди и сбоку были прикручены грубое изображение огромного черепа и корявые тотемы, а на вершину с помощью хлипкого орочьего подъемника затащили потрепанные трофеи — оружие, броню, даже части сгоревшего «Лемана Русса». То, что зеленокожие ухитрились превратить творения Империума в звериную насмешку над человечеством, заставило кровь в венах Кастора кипеть от гнева.
— Братья, сбросьте их в Горгону! — закричал он, бросаясь прямо в гущу сражения.
В воду реки с грохотом падали снаряды, берега дрожали от взрывов. Кастор вновь пустил в ход Сальве, дробя крозиусом черепа, ключицы и ребра и какой-то частью разума понимая, что его лицо сейчас искажено яростной и одновременно с тем довольной усмешкой. К нему присоединился Деметр, и силовой меч с болтерной перчаткой, вспыхнув, изрыгнули потрескивающий шквал смерти. Кастор ощущал и присутствие Поликсиса по левую руку от капитана — апотекарий, обнажив гладий и «Оправдатель», предпочел эти орудия кровопролития своим медицинским инструментам.
Впереди, чуть пониже арки, в гущу зеленокожих с грохотом обрушился снаряд боевой пушки в опасной близости от наступающих примарисов. Ударная волна хлестнула по космодесантникам вместе со шквалом перемолотого скалобетона и клочками разорванных тел. Взрыв расчистил пространство впереди, позволив Ультрамаринам отдохнуть от рукопашной. А затем в коммуникаторе капитана протрещали слова.
— «Копье» начинает обстрел, — повторил он услышанное, но едва успел договорить, как небеса разверзлись.
Сверху обрушился луч света, настолько яркий, что вспышка отпечаталась даже на светогасителях смотровых щитков Ультрамаринов, и пробил идеальный круг в пепельном пологе облаков. Снаряд врезался в землю по ту сторону реки. Эпицентр удара заслоняли секции складов на противоположном берегу. За ослепительной вспышкой последовал оглушительный грохот, напоминающий закрытие врат Вечности. Стены складов задрожали, и мигом позже ударная волна прокатилась по восточному берегу реки, обрушившись на людей и орков с силой урагана. Кастор пригнул голову, встречая бурю. Стабилизаторы брони вновь ожили. Космодесантник почувствовал, как по доспехам барабанят обломки, отскакивая от поножей, нагрудника и наплечников, заставляя накидку трепыхаться вокруг него. Скалобетон вздрогнул под ногами, словно город встряхнуло до самого основания.
Ударная волна исчезла, а сияние потухло, сменившись огромным столбом черного дыма, что потянулся ввысь, к разверзшимся небесам. «Копье Макрагга» атаковало с орбиты, уничтожив огневые позиции артиллерии орков, что вела огонь с другого берега реки, и прервав их канонаду.
Безмолвное оцепенение длилось недолго — земля вновь содрогнулась, когда раздался треск, переходящий в глухой рокот, эхом отозвавшийся в руинах, обрамлявших реку, и заглушенный ревом тысяч орочьих глоток. Кастор понял, что Недосягаемая Арка, много дней сносившая шквал снарядов, наконец снесена взрывной волной после удара «Копья Макрагга».
Он опустил Сальве Император и наблюдал, как рушится великий мост. Первой дрогнула арка на западном берегу, утаскивая с собой сотни зеленокожих вниз, в гущу из обломков скалобетона и ядовитой речной жижи, — чужаки боролись и цеплялись друг за друга, когда их медленно затягивало туда. Следом пролет за пролетом обрушилась и остальная часть огромного моста, и воздух наполнился шумом, когда Шеват разделился пополам. Цепочка разрушений остановилась в семидесяти метрах от оскверненной входной арки на восточном берегу, и последние куски кладки упали, оставляя лишь жалкие выщербленные руины, остатки величия Недосягаемой.
Когда отзвуки разрушения начали стихать, имперские войска с удвоенной энергией возобновили атаку. Выжившие зеленокожие, отрезанные на восточном берегу, были перебиты — болтерные снаряды и лазерные лучи разносили на куски их огрубевшие шкуры и грубо склепанную из всяческих обрезков броню. Кастор побежал впереди наступавших, не обращая внимания на гибнущих вокруг орков. Он нырнул в тень высокой каменной арки и обернулся назад. Позади него шагали его боевые братья, окровавленные и израненные после сегодняшнего сражения, а рядом с ними — гвардейцы, прошедшие боевое крещение. Пусть лица их были угрюмы, зато глаза сияли радостью победы.