Стол громко ударяется о стену, когда я тру ее бутон в ритме с моим изнурительным погружением. Это подстегивает ее крики блаженства, ее бедра снова врезаются в мои, встречая каждый толчок.
Я непрерывен, едва не шатаюсь, так как моя голова гудит от экстаза. Я чувствую, как напрягаются мои яйца, как оргазм поднимается по позвоночнику.
— Утопи мой член, — стону я. — Кончи для меня, детка.
Лира содрогается, когда кончает, дрожит и падает с обрыва. Ее тело растекается по моему стволу, пропитывая меня. Она застывает вокруг меня, отказываясь позволить мне выйти из ее тугого маленького тела. У меня нет другого выбора, кроме как выплеснуться внутрь нее.
Мой член дергается, из груди вырывается рваный стон, и я выпускаю струи и струи своей спермы глубоко внутрь нее. Я продолжаю вонзаться в нее, проталкивая свое семя так далеко, как оно может пройти, изливая его так много, что я чувствую, как оно вытекает из ее пизды, просачиваясь сквозь меня.
Все кажется туманным, дымка освобождения омывает меня, когда мой лоб опускается на ее плечо. Мои ноги дрожат, когда я выхожу из нее, чувствую, как она поворачивается подо мной, чтобы поймать мое опускающееся тело.
Ее лицо прижимается к моей шее, прижимаясь ко мне. Я хмыкаю, когда ее горячее дыхание касается моей влажной кожи. Наши груди прижаты друг к другу, оба дыхания пытаются выровняться.
— У тебя сердце колотится, — шепчет она, положив руку мне на грудь, чтобы успокоить биение в груди.
Я смеюсь, куски моих влажных волос падают перед моим лицом.
— Тебе никто не сказал? У меня его нет.
Она улыбается, ярко и ослепительно. Вся Лира и весь я.
Ее губы целуют засосы на моей шее, и она прихорашивается подо мной, такая гордая своим правом на меня, любуясь засохшими кровавыми сердечками, все еще окрашивающими мою кожу.
У меня неприятно защемило в груди, когда она снова заговорила.
— Ты можешь взять мое.
ГЛАВА 18
СУДЬБА
НЕИЗВЕСТНЫЙ
Он любит ее.
Я видел это в его глазах сегодня вечером, когда они думали, что за ними никто не наблюдает.
Я не могу винить мою милую Лиру. Она не виновата в том, что он ее обманывает. Я ждал слишком долго, и теперь она верит, что Тэтчер — ее единственная настоящая любовь.
Она не понимает. Она просто еще не видит этого.
Но она увидит.
Скоро она поймет, что мы всегда должны были быть вместе. Что нет более совершенной пары. Тэтчер был просто моей заменой, пока звезды не сошлись для нас.
Когда она наконец поймет, она будет извиняться. Она будет чувствовать себя очень виноватой за то, что заставила меня смотреть на них двоих вместе. Лира искупит свою вину за каждую секунду, проведенную в его объятиях, а не в моих.
Потому что она увидит, что мы созданы друг для друга.
Нет никого лучше для нее, чем я.
На этот раз история не повторится. Я не потеряю ее для другого Пирсона.
Не в этот раз. На этот раз они не победят.
На этот раз девушка достанется мне.
ГЛАВА 19
ОПЛАКИВАНИЕ РОЗЫ
ТЭТЧЕР
Траур — сложная вещь.
Это пятно, которое никогда не исчезает. Жжение утраты исчезает, но у тебя остается эта рваная рана, которая не зарубцевалась. Она просто продолжает течь, и вы принимаете это.
Наступает время, когда вы теряете так много людей, что все, чем вы теперь являетесь, — это одна огромная рана. Все, что вы можете сделать, это оплакивать тех, кого вы потеряли, и надеяться, что вы не умрете от потери крови.
Мэй Пирсон заслуживала лучшей жизни, чем у нее была.
Она заслуживала лучшего сына, лучшего внука. Она была слишком милой женщиной, чтобы прожить всю жизнь с таким недостатком любви. Мэй заслуживала семью, которая обнимала ее, смеялась и проводила с ней вечера в саду.
Я относился к ней теплее, чем к кому-либо другому, и все же наши отношения оставались холодными.
Когда я проснулся утром, Лира лежала у меня на груди, ее тело было прижато к моему, как у обезьяны-паука, бедра лежали на моих, а ноги были подогнуты под бока.
Должно быть, мы заснули в гостиной после того, как она потребовала поработать над своим проектом, раз уж у нее есть пауки для его наполнения. Диван был до смешного неудобным, но, когда мои глаза адаптировались к утреннему свету, я выдержал боль в течение нескольких мгновений. Несколько продолжительных эпизодов, когда я любовался ею, пока она спала.