- Плохо спал. - объяснил Ахмет, сев на стул.
Дабы избежать нотаций по поводу лечения, Нуреев специально перед Лёшей сделал вид, будто принимает таблетку, которую он спрятал под язык.
- Я так понимаю, разговор с Шахгатаровым прошёл не очень удачно. - догадался Алексей.
- Да. - кратко ответил Ахмет, смотря в сторону, - А как у тебя дела?
- Я разгадал инициалы. - довольно улыбнулся Кирсанов.
- Неужели? - удивился Ахмет, - И кому они принадлежат?
- Энверу Исмаиловичу Терехову.
- Терехов? Что-то знакомое... - Нуреев ненадолго призадумался, - Погоди... Лёш, так это ведь...
- Да, это тот самый эксцентричный инженер, которого убили в прошлом году.
- И это то дело, которое не успел раскрыть следователь Чехов, ибо сердечный приступ его застал раньше. Но причём тут наше дело?
Как будто ожидая этого вопроса, Алексей достал из папки нераскрытого дела карандашный портрет.
- По словам немногочисленных соседей, за пять лет до своей смерти Энвер Исмаилович обзавёлся ассистенткой. - Кирсанов отдал рисунок напарнику, - С их слов и составлен её портрет.
- Ничего себе! Точь-в-точь Алия Шахгатарова! - затем рассуждение Ахмета стали более мрачными, - Не уж то она его убила?
- Сложно сказать. Улик в этом деле было очень мало. Однако есть одна интересная нить, которую следователь Чехов не успел довести до ума, ибо, как ты верное заметил, сердечный приступ застал его раньше. Ну, а дальше это дело стало висеть мёртвым грузом в этом участке.
Не успел Ахмет узнать подробности, как в кабинет постучались. С позволения Алексея дверь отварилась, и на пороге появилась юная госпожа Вахлакова.
- Диана Владимировна, добрый день. - следователь Кирсанов поспешил усадить гостью, - Вы можете мне не верить, но я чувствовал, что мы ещё встретимся. Может чаю?
- Нет, благодарю. - Диана трудно было скрыть свою взволнованность.
- Госпожа Вахлакова, что случилось? - спросил Ахмет.
- Вот. - Диана достала из своей сумочки записку Аиши и, отдав её следователю Кирсанову, дрожащим голосом произнесла, - Мелек надо спасать.
Ассистентка
Ноябрь 1906 год.
Махпейкер за те пять лет, что служила ассистенткой у Терехова, успела преобразиться. Всякий раз, когда она навещала Мелек, жители обители и господин Изетбегович с удивлением могли наблюдать за девушкой, чьи одежды были очень скромны, а из-под платка не выглядывала ни одна прядка волос. Мелек тоже была в восторге от того, как стала выглядеть сестра.
- Даже Ильдар Сулейманович стал тебя хвалить. - рассказывала двенадцатилетняя девочка, когда во время очередного визита Махпейкер заплетала ей косу.
- Раз даже такой богобоязненный человек как господин Изетбегович меня хвалит, значит я всё правильно делаю.
- Да, только... - повернувшись к девушке, Мелек смущённо опустила голову, - Ты ведь работаешь на чужого мужчину.
- Это так, но... Мы стараемся соблюдать максимальные правила приличия. У меня отдельная комната, и я всегда при нём хожу с покрытой головой... И знаешь, впервые дни моей работы он сказал одну верную вещь: мы должны отчитывается в первую очередь перед Аллахом. Он знает намерение каждого живого существа. И Он знает, что ничего зазорного между нами нет.
- Да, и в правду. Хотя... Мне кажется, Ильдар Сулейманович с ним бы поспорил.
Махпейкер, поцеловав Мелек в макушку, прижала её к своей груди. Девушка уже начинала задумываться над тем, чтобы поговорить с Энвером на тему переезда девочки в его дом, однако она не знала, как сестра отреагирует на это предложение. Всё-таки Мелек очень любила обитель, которую считала своим родным домом.
После визита к сестре и похода на базар, Махпейкер, держа в руках корзину с покупками, направлялась в дом господина Терехова. Во время пути девушка, вдыхая свежий вечерний воздух и ёжась от осеннего ветра, выстраивала в своей голове предложения, которые она хотела сказать Энверу во время обсуждения переезда Мелек.
“Думаю, Энвер Исмаилович не будет против, но Мелек... Всё-таки жизнь в обители сделала её боязливой перед мужчинами... Надо будет их в ближайшее время познакомить!” - рассуждала Махпейкер.
Вдруг, когда до дома Терехова оставалось всего-ничего, девушка увидела, как неизвестный мужчина всем своим телом прижал Энвера к берегу реки, пытаясь утопить старика.
- Побойтесь Аллах! - Терехов сопротивлялся как мог, - Не берите грех на душу!