- Мне очень жаль, Аркадий Ильич... Он родился на месяц раньше... К тому же было тугое обвитие пуповиной. Мы никак не могли его спасти.
- Это был мальчик? - после немного кивка акушерки Даренко, устало закатив глаза, тяжело вздохнул, - А как Елена Михайловна?
- После родов она потеряла сознание. Сейчас пульс и дыхание в норме. Думаю, она очнётся через пару часов.
После отчёта акушерки Аркадий поспешил к телефонному аппарату. Едва связь была установлена, как на другом конце раздался восторженный голос Марфы...
Махпейкер проснулась на следующие утро. Вторые роды были куда тяжелее первых. На них девушка истратила столько сил, что как только ребёнок появился на свет, она моментально отключилась, успев при этом услышать первый плачь младенца.
Однако стоило Махпейкер прийти в себя, как передней сидел Даренко. Его осуждающий взгляд стёр с лица девушки остатки сна.
- Аркадий Ильич... Почему вы... - Махпейкер приподнялась, - Где ребёнок?
- Он умер! - тихая фраза мужчина была подобна удару молнии в душу девушки.
- Что? Нет... - Махпейкер начала отрицательно качать головой, - Нет! Это невозможно!
- Он умер! - более громко произнёс Аркадий, - Он умер из-за тебя!
- Это неправда! - проскулила девушка, - Аркадий Ильич, я же слышала его плачь. Это не...
- Не веришь мне, то убедись сама! - закричал мужчина.
После этой фразы Махпейкер застыла аки статуя. Аркадий же в повышенном тонне позвал Марфу. Служанка вошла в комнату с мёртвым младенчиком, завёрнутым в простыню. Марфа положила его к ногам девушки и ушла из комнаты. Махпейкер наклонилась, дабы разглядеть маленькое личико, на которые вскоре начали падать слёзы.
- Не-е-е-ет! - закричала девушка, впав в истерику, - Почему? Всё ведь было хорошо! Почему?
- Это я у тебя должен спросить... Ты погубила моего наследника, которого я так ждал. - Аркадий встал с места, - Его похоронят как полагается, а ты... Я не желаю больше видеть тебя в своей жизни. Даю три дня на то, чтобы ты убралась отсюда!
После этого бессердечного вердикта, Даренко покинул комнату, громко захлопнув дверь. Мужчина шёл по коридору, слыша за своей спиной истерический женский плачь. Придя на кухню, Аркадий застал Марфу, сидящую за столом, с грустным выражением лица.
- Не уж то тебе её жалко? - с усмешкой прошептал мужчина.
- Нет. Извините, Аркадий Ильич, что заставила вас так подумать. - Марфа повернулась к любовнику и с улыбкой произнесла, - Это шлюха хотела использовать вашего ребёнка, чтобы доить с вас деньги. Так ей и надо!
- Вот и умница! - подойдя к Марфе, Даренко поцеловал любовницу в висок, - Ты все нашла?
- Конечно. - служанка достала из кармана передника пачку писем, - Пока она спала я обыскала всё, что только можно. Уверена, что тут все ваши письма.
- Замечательно! Немедленно сожги их! - встав с места, Аркадий направился в коридор.
- Аркадий Ильич, - служанка робко остановила любовника, - Мне так жаль, что не я родила вам сына.
- О, Марфуша. - ласково произнёс мужчина, после чего он, подойдя к служанке, нежно провёл рукой по её щеке, - Ты можешь стать Ильюшке второй матерью. Ведь нам скоро нужна будет няня.
Окрылённая такой новостью, Марфа поцеловала руки любовнику. Аркадий же, на прощание проведя рукой по макушке служанки, покинул квартиру оставив одну любовницу с возможностью жить рядом любимым и воспитывать его продолжение, а другую с глубокой душевной раной от потери ребёнка.
***
Август 1907 год
После убийства Терехова, когда Махпейкер устроилась работать танцовщицей в праздничный павильон “Шехерезада”, девушке показалось, что какая-то часть её души совершила самоубийство. Теперь её жизнь ограничивалась домом, работой и встречами с Мелек. И каждую ночь, когда Махпейкер закрывала глаза, она видела мёртвого Энвера окружённого пламенем.
Последние месяцы своей жизни девушка жила словно автоматон. Каждый раз, когда Махпейкер танцевала на праздниках, ловя на себе похотливые мужские взгляды, девушка душила в себе все эмоции, дабы не чувствовать, насколько глубоко она падает в пропасть. Единственным смыслом её существования оставалась Мелек, однако Махпейкер часто ловила себя на мысли о том, что она не способна дать девочке благочестивого будущего, живя неблагочестивой жизнью. Последние месяцы своей жизни Махпейкер казалось, что она бредёт по кругу, из которого нет выхода.
И вот настал судьбоносный вечер. Очередной праздник, на котором нужно было развлекать гостей. Хозяйка павильона не уставала каждые десять минут напоминать танцовщице о том, какие важные гости будут на нём присутствовать. Махпейкер же сделала всё, как обычно: облачилась красный костюм с золотыми монетами, закрыла нижнюю часть лица и приготовила трость для танца. После объявления распорядителя праздника, танцовщица вышла в зал. Встав в центре, Махпейкер огляделась. И вот тут судьба сыграла с девушкой злую шутку. Среди множества столов на глаза танцовщицы попался тот, на котором сидели Шахгатаровы: отец и братья, - и Даренко вместе с сыном. В этот момент сердце Махпейкер бешено заколотилось. К счастью, за десять лет жизни в Южном Рюрикславе она научилась выдержке, хотя в данную минуту у неё на это ушли титанические силы.