Огромный белый клинок вспорол воздух между нами, приняв на себя копье. Крепкие пальцы сжали мое запястье, и я застыл под холодным взглядом Элеса.
– Кончайте немедленно! – приказал он таким тоном, что оба мы подчинились, отступив. За спиной Земного я увидел его солдат; они догнали наш отряд вовремя.
– Пошел к демонам, Элес! – опомнился Барнасу через секунду. – Это не твое дело!
– Ни хрена себе не мое, – Элес повернулся к нему, демонстративно вскинув дайклейв. – Свихнулись оба, что творите?
Барнасу стиснул зубы, но не успел ничего сказать. Резко выдохнул и опустил копье, глядя мимо меня.
Я обернулся, уткнувшись взглядом прямо в пятерку следопытов. Сейчас броня, пребывавшая в обычном облике, делала их совершенно одинаковыми, плотные маски скрывали лица. Только по фигурам и можно было различить.
– Прекратить конфликт, – прозвучал мягкий голос, и я узнал Лаоше. – Возвращайтесь к лагерю. Деревню оставьте. Мы поищем врагов.
Барнасу коротко глянул на нее, усмехнулся, и пристроил копье на плече.
– Возвращаемся! – махнул рукой он. – Нам здесь делать больше нечего. Не хотят говорить – пусть их сожрут их же любимые зверолюды.
Элес странно посмотрел на Огненного, потом на меня. Ничего не сказал, двинувшись прочь.
Мы остановились на полпути к лагерю – передохнуть. Элес короткими приказами распределил караулы, оглянулся на меня:
– Криас, проверь вокруг. Что-то на душе неспокойно.
Я кивнул. Все правильно – доспех позволит мне быстро обойти лес, скроет от глаз и защитит от нападения в случае чего. Да к тому же мне самому хотелось хотя бы на время исчезнуть с глаз Барнасу; хотя бы за это я был благодарен Элесу и его решениям.
Лес принял меня; дымка маскировки зазмеилась по броне. Движения ускорились, а визор позволял заметить даже легкие тени у деревьев; в такие моменты я гордился тем, что Лукши сохранило запасы артефактов и тайны их создания… как и тем, что мне доверили этот доспех.
Вокруг не было никого; даже если кто-то и таился в глубине леса, то нападать на Возвышенного не решился. Я уже собирался возвращаться, когда…
Над лесом вился дым. Со стороны деревни, откуда мы не так давно ушли; чутье Огненного подсказало – он не от готовки…
Я не колебался, повинуясь такому же импульсу, что толкнул меня наперерез копью Барнасу. Вскинул ладонь к губам, сплетая свой Огонь с легким ветром.
Элес, заметил что-то странное. Проверю.
Только отправив послание к цели, я сообразил, что обращаюсь к Элесу – а не к Барнасу, моему командиру. Но почему-то это казалось правильным.
Через минуту потоки воздуха донесли ответ Земного:
Принял. В бой не ввязываться, наблюдать и сообщать.
И я устремился к деревне, выжимая из брони и мускулов всю скорость.
Деревня была мертва. Дома догорали, а жители не могли помешать огню пожрать их хижины… потому что некому было мешать.
Жаркое солнце, огонь и мухи уже принялись за свой труд; казалось, даже сквозь броню проникал тошнотворный запах, разлившийся в воздухе. Я застыл на месте, глядя на разбросанные тела; их лица еще не успели стереться из памяти.
Старейшина лежал неподалеку от колодца, протянув к нему руку; его тело было рассечено почти пополам. Его жена распростерлась у входа в хижину, зияя кровавой полосой на горле, по которой уже ползали мухи.
Я сделал шаг вперед и едва не споткнулся о тело девушки, лишенное головы; та откатилась на несколько ярдов в сторону, глядя в небо невидящими глазами. Сквозь дверь ближайшей хижины были видны несколько тел: мужское, женское… два детских. Все так же застывшие, обугливающиеся от касания огня.
Визоры брони прозревали сквозь дым, не давая ему закрыть картину смерти и убийства. Не давая мне отвести взгляд.
Я двинулся по деревне – очень медленно, с трудом переставляя ноги.
Тела были везде. Рассеченные пополам, пронзенные насквозь – как вон те, что лежат у самой границы леса, упав ничком. Обожженные, изломанные тела, лица, искаженные предсмертной судорогой.
Я поступил так, как подсказывали чувства. В силовой броне нетрудно стащить тела вместе; дракорожденному Огня несложно подарить им последний костер, поделившись собственным пламенем.
Глядя в огонь, пожирающий тела, я молча вознес молитву всем богам, каких знал, попросил милости у Стихийных Драконов. Потом ушел, догоняя отряд.
Но не мог понять – сжег ли я их из желания подарить мертвецам достойный уход… или прятал то, что увидел? Прятал испещряющие плоть следы извилистой молнии, рожденной не небом, а рукой человека?