Размышляя обо всем этом, девушка незаметно для себя уснула. Луна смотрела на нее в маленькое оконце, окрашивая серебрянным светом стены и пол избушки, травы, подвешенные у печки.
Разбудил её настойчивый стук в окошко. Выглянув на улицу, она увидела Рюга.
— Ты что совсем не ложился? — удивилась она. Было еще темно.
— Что-то совсем не спится, мысли разные в голову лезут, — хмуро ответил он. — Это на тебя совсем непохоже.
— Что именно, что не спится или что думается?
И то, и другое, — рассмеялась девушка, вылезая в окно. Парень подхватил её на руки и легко, словно пушинку, перенес через заросли крапивы.
Ранним утром в лесу холодно, воздух прозрачный, мох под ногами сырой. Некоторое время молодые люди собирали грибы в полной тишине. Вдруг Лиза заметила, что в корзинке у Рюга больше половины красивых ярких мухоморов.
— А это еще что? — изумилась она, первой нарушив обет молчания.
— Тетушка Крина просила, ей для лекарства надо, — откликнулся парень и тут же спросил, — А почему Васьки совсем не видно?
Василий был троллем-полукровкой, самым отчаянным членом их детской компании. Ночное, рыбалка, любые отчаянные дерзкие выходки не обходились без него!
— А это как раз история про взрослую жизнь. — Лиза поправила непокорную прядь светлых волос. — Ты не заметил, что и Любавы тоже не видно?
Дочка мельника Любава, пухленькая рыжая девица, была самой серьёзной и рассудительной из них. С удивительным терпением она сносила бесконечные Васькины насмешки, очень редко выходя из себя. Лиза продолжила:
— Васька к ней посватался на полном серьезе. Дескать, я хоть и не богат, но земля есть, дом тоже, здоровьем Бог не обидел, отдайте мне вашу дочь в жены! А Любавин отец её в амбаре запер, а Ваську четырем работникам велел за ворота вывести. Ну они его за ворота вывели, и обратно прилетели все четверо по очереди. Больше его не видели. Говорят, он в наемники подался.
Любава же заявила, что ни за кого, кроме Васьки, замуж не пойдет и будет его ждать сколько надо, и спорить с ней отец не решается.
— Надо же, — вздохнул вампир, — а Любаву то он больше всех дразнил и за косички дергал! Лизхен, я хочу тебе сказать, я скоро уеду в Златоград.
Девушка почувствовала, как внутри ее что-то сжалось. Неужели жизнь разведет их в разные стороны, не дав им даже ни одной попытки? Но вслух она только спросила:
— И что ты там забыл?
Рюдигер пожал плечами:
— Ну я же барон фон Шлотерштайн, в нашем роду все мужчины должны послужить в гвардии. Пришла и моя очередь.
Ей захотелось вдруг крикнуть ему, чтобы он катился ко всем чертям! Но она взглянула на его растерянное лицо, и глупое сердце вдруг сжалось от любви и тревоги.
— Слава Богу, войны никакой сейчас нет, — неожиданно вздохнула она, — и надолго эта служба?
— Года на два, а там можно или насовсем остаться или домой уехать.
Лиза уперла одну руку в бок, другой держалась за березку, всем своим видом показывая, что ей глубоко безразличны любые его решения. Рюг стоял слишком близко и глядел ей прямо в глаза:
— Насчет службы еще не знаю, но следующим летом ты будешь моей женой!
Он резко обнял ее за талию и притянул к себе и также резко закрыл ей рот поцелуем.
— А если я не согласна, ты меня даже не спросил? — она попыталась оттолкнуть его, но почувствовала его силу и смирилась. Не разжимая рук, словно боясь, что она убежит, Рюдигер тревожно посмотрел ей в глаза:
— Лизхен, скажи пожалуйста, что ты согласна! — его голос прозвучал так испуганно, что она рассмеялась:
— Конечно, я согласна, я буду тебя ждать, только возвращайся пожалуйста!
Она вдруг поняла, что плачет, и застеснявшись, уткнулась лицом в его плечо.
Парень растерянно вытирал ей слезы:
— Ну что ты, успокойся, все будет хорошо!
После разговора в лесу все стало на свои места. Их постоянное стремление друг к другу приобрело теперь смысл, и последнюю неделю молодые люди старались не разлучаться.
Несмотря на возмущение бабки Насти, Рюг появлялся каждый день после полудня. Вредная старушка даже веником на него замахивалась:
— Вот же настырный упыренок, его гонят в дверь, а он в окно лезет!
Но юноша молча сносил ее придирки и с азартом помогал Лизе по хозяйству.
Настасья разглядывала молодого барона как будто впервые увидела.
— Лучше бы Крине воды натаскал! Ведь соседи засмеют, когда увидят, кого я себе в работники взяла!