У девушки не осталось сил, чтобы вырваться и бежать. Да и куда бежать в этом страшном месте? Если госпожой Зорной руководило Дело, то ее, сироту деревенскую, по свету гоняла одна лишь Судьба.
Глаза не подымались выше дороги, заваленной грязным снегом или покрытой скользким льдом. Слишком устала. Чтобы замечать что-то другое. Ничто ее больше не интересовало. Одного хотелось — дойти и упасть. Шли женщины долго, небось весь город прошли или того дальше. Уже даже солнышко стало садиться, — как-никак зима.
Тут послышалось:
— Ну, потерпи. Пришли уже, — девушка подняла глаза и увидела темную каменную стену с железными воротами. Старуха постучала сильным кулаком по холодной стали.
— Кто-о такой?!? — спросил бравый голос.
— Свои! Открывай, дубина! — огрызнулась госпожа Зорна.
— А, дра… то есть, госпожа Зорна!
— А ты ожидал государя увидеть? — хмыкнула старуха. — Открывай!
Заскрипели засовы и в воротах, открылась маленькая калитка.
— А это кто с тобой? Не положено!
— Все положено! Это моя новая помощница!
— Зачем?
— Коли жрать охота, пропустишь! Я, между прочим не паучиха, чтобы все одна делать! З дороги, балда!
— Так никакой инструкции…
— Будет тебе инструкция, только завтра.
— Вот завтра пусть и приходит.
— Не май месяц! Ты на нее посмотри! Вся в грязи да в крови! Что с ней за ночь станет?
— У меня приказ!
— Я тебе щас дам приказ! — она пригрозила кулаком, который так звучно стучал по воротам.
— Что тут у вас происходит? — спросил громовой голос.
Милка аж вся сжалась, спрятав голову в плечи. Говорящий оказался высоким мужчиной, закутанным в плащ с капюшоном.
— Этот балбес не пускает мою помощницу! — взорвалась Зорна, нисколечко не смутившись грозного мужчины.
— Так приказа нет, чтобы ее на территорию пущать! — кинулся оправдываться солдат. — Права не имею!
— Он прав, Зорна, — сурово сказал мужчина.
— Нет приказа? — и не подумала смутиться старуха. — А ну служивый, неси бумагу! Щас мы тебе приказ напишем!
— Ты не имеешь права писать такие документы, — вкрадчиво напомнил мужчина в плаще. — Это пять лет каторги.
— А кто про меня говорит? Я-то кто? А вот коли глава службы безопасности такую бумагу напишет… ей не то, что сюда, в замок дорогу кленовыми листьями устелют!
— У меня времени нет, — буркнул мужчина.
— Ничего пять минут не решают, — уперла руки в бока старуха.
— Ладно, — неохотно сказал "глава службы безопасности". — Ей, стража. Пустить, — капюшон коротко повернулся в сторону Милки, подыскивая слово, поясняющее, кем же та является, но так и не определившись, крикнул: — Пустите ее.
— Но, ваше благородие, приказа-то нет!
— Завтра будет, — сказал мужчина и быстро выскочил за калитку.
— Но… — начал охранник.
— Я ж тебе сказала, служивый: завтра, все завтра, — пропела довольная старуха, похлопав по нашивке герба королевства, затем, опять вцепившись в руку Милки, потащила ее за собой, оставив солдата грызть ногти из-за нарушения устава.
Тем временем они прошли толстую стену и большой открытый двор, посреди которого стоял совсем небольшой домик. Милка подумала, что в нем старуха и живет, но строение оказалось всего лишь… лестницей вниз.
От удивления у девушки аж проснулось любопытство:
— Бабушка, а где мы?
Женщина аж запнулась, а потом резко повернулась к Миле:
— Бабушка! Да я на девушку еще откликаюсь!
— Простите, госпожа Зорна.
— Ох, непуть… — покачала головой та, но не сердито, а скорее сочувствующе. — Мы в Холодном Колодце.
У Милки тут же отнялся не только язык, но и ноги. Зорна обернулась на чуть ли не мертвую от страха девушку:
— Что случилось? Чего столбом стала?
— Но я же ничего не сделала… Я не преступница!
— Ну… как сказал бы господин, которого мы видели у ворот: это еще не известно, — нахмурилась женщина.
— Я правда ничего не сделала! — заплакала Мила. — Я не могу! Не хочу! Да что ж это такое со всеми!
— Не Боржичи? — спокойно спросила Зорна.
— Нет, — кивнула Милка, вжавшись в стену. — Много-много не Боржичи!
— Да не боись ты! Никто тебя за решетку больше не посадит. Поняла?
Милка отчаянно замотала головой, еще больше вжавшись в стену.
— А теперь послушай меня, малявка. Ты вон еле на ногах держишься, но я тебя купила не потому, что хочу сделать что-то гнусное, как большинство на том рынке. Приглянулась ты мне.