Полина жива! Венсан – двоеженец, это же настоящая катастрофа! Губернатор Гаити вынужден был прибегнуть к помощи закона. Венсана тут же арестовали. Решено было препроводить его во Францию на той же самой «Астрее», на борту которой прибыл в Порт-о-Пренс злополучный Мартельер. Но Виктория отказалась покинуть мужа.
– Я поеду туда, куда повезут его! – твердо сказала она. – Он ни в чем не виноват, он просто стал жертвой ложных сведений. Если надо, я упаду в ноги королю и заставлю его себя выслушать! Никто не имеет права разрушить нашу любовь! Да его и женили-то на той женщине насильно, под угрозой тюрьмы…
Не нашлось человека, который сумел бы отказать отважной молодой женщине в праве сопровождать того, кого она так любила. Ее присутствию на борту фрегата Венсан был обязан тем, что его путешествие получилось довольно приятным. Но все же он не знал, как поступить. Венсан метался между надеждой и отчаянием. То он позволял Виктории убедить себя в том, что все будет хорошо: Полина согласится на развод и позволит ему жить в мире и покое с той, кого он сам для себя выбрал. То ему казалось, что вся жизнь рухнула, и он рвался поднимать на корабле мятеж, чтобы заставить капитана повернуть к Флориде или Новой Англии. Но «Астрея» спокойно двигалась по курсу и без всяких инцидентов три недели спустя вошла в гавань Гавра.
Едва Венсан спустился на берег, его арестовали, даже не дав проститься с женой. Не обращая никакого внимания на слезы и отчаянные мольбы Виктории, его увезли в специальной почтовой карете, неизвестно куда направлявшейся.
Так Венсан оказался в тюремной камере на острове Мон-Сен-Мишель. Там, в недрах старинного аббатства, затерянного среди зыбучих песков и мерно бьющих в толстые стены морских волн, он предавался отчаянию, не столько даже из-за себя самого, сколько из-за Виктории. Она одна, в чужой стране, к тому же еще – беременна! У нее, конечно, есть родственники в Нанте, но знает ли она, как найти их, и сумеет ли до них добраться? Никогда еще жизнь так злобно не преследовала прекрасную креолку, совершенно неожиданно для себя ставшую героиней настоящей драмы…
Мысли о жене лишали Венсана сна и аппетита. Одному богу известно, как он сумел ускользнуть из своей темницы, устремившись в путь по Бретани. Он шел по ночам, днем прячась от посторонних глаз, он не имел никаких средств к существованию, но он двигался вперед, одержимый одной мыслью: добраться до Нанта, разыскать Викторию. Венсан не знал, что один человек следовал за ним по пятам в течение всего этого немыслимого путешествия. Человеком этим был не кто иной, как доктор Дюбуэ, спаситель Полины, от всей души ненавидевший Венсана. Дюбуэ не видел Венсана никогда в жизни его, но для ненависти имел веские причины. Врач стал любовником своей пациентки, и та подарила ему двух ребятишек. Поэтому теперь доктору очень хотелось, чтобы тюрьма или жестокий приговор позволили ему окончательно освободиться от Венсана, как от досадного препятствия собственному счастью.
Ему удалось настигнуть беглеца в одном монастыре неподалеку от Нанта, где тот нашел временный приют. Дюбуэ, не задумываясь, выдал его полиции. На этот раз маркиза отвезли в Париж и заперли в донжоне Венсеннского замка. Обвинения, выдвинутые против Венсана, были тяжелыми. Исходили они сразу от трех женщин: от актрисы по имени Сесиль Леметр, помолвка с которой не была расторгнута; от законной и нелюбимой жены Полины де Молак; и, наконец, от имени не менее законной и горячо любимой Виктории де Марсильян, только что произведшей на свет девочку.
Молодая креолка, измученная горем и непривычным климатом, вскоре умерла, так и не добившись оправдания для своего мужа. С тех пор никто уже больше не проявлял заботы о несчастном узнике, потому что двух других женщин, как заявили они сами, вполне устраивало пребывание маркиза за решеткой. Венсан пробыл в заключении долгих восемь лет. Сбежать оттуда ему не удалось. Впрочем, к кому было бежать? И что делать на свободе? Виктория умерла, его семья ограничилась заботами о ребенке, а его отец… Он был никому не нужен, даже себе самому!
В 1780 году его перевели из Венсеннского замка в Бастилию, откуда годом позже он вышел, получив помилование от Людовика XVI. Теперь он мог вернуться в свой родовой замок Ла Трейль и попытаться забыть обо всем. Так он и жил там, испытывая лишь одно чувство: жгучую ненависть по отношению к тем, кто заставил его столько перестрадать.