В этом смысле Чаянова, новатора романтической прозы XX в., можно вполне назвать Протобулгаковым.
Повторенный в сочинениях Булгакова, именно Чаянов видится непревзойденным Мастером, воссоздающим поразительно достоверный быт и дух мистического мира Москвы, утверждавшим, «что всякий уважающий себя город должен иметь некоторую украшающую его Гофманиаду».
Термин «документальная фантастика» применительно к прозе Чаянова первым употребил московский писатель В.Б. Муравьев, председатель Комиссии «Старая Москва», разумея под ним «сочетание реализма и фантастики».
Тонкий ценитель творчества писателя, знаток Москвы, ее истории и архитектоники, Муравьев поясняет: «Исторический фон повестей Чаянова необычайно точен: это относится к топографии Москвы, к названиям церквей и общественных зданий, к реальности маршрутов блужданий фантастических героев повестей по столице и к именам исторических личностей того времени: артистов, профессоров, вельмож и трактирщиков… И в этом исторически достоверном мире развертываются фантастические события».
«Мистическим реализмом» чаяновские повести вроде как никто еще не называл. А если называл – то и к лучшему. В Латинской Америке мистический реализм именуют «магическим», но это сути не меняет.
Кстати, все повести, которые можно отнести к данному жанру, написаны Чаяновым еще до рождения этого термина в 1931 г. французским критиком Э. Жаду, и тем более, задолго до писателей, связавших с ним свое творчество в 1960-е гг. – Х.Л. Борхеса, Х. Кортасара, Г.Г. Маркеса, М.А. Астуриаса и др.
Справочники и энциклопедии преподносят мистический реализм как «художественный метод, в котором магические элементы включены в реалистическую картину мира».
Впрочем, жизнь сама по себе – сплошь магический реализм. При внимательном отношении к реальному миру, в нем обязательно разглядишь, хотя и не объяснишь присутствие этих самых «магических элементов». Вот это-то – присутствие и невозможность объяснения присутствия магии и составляет суть, нерв магического реализма и всего творчества Чаянова.
О чем же романтические повести Чаянова?
Если коротко – о пределах власти над личностью человека подсознательных сил, о соблазнах человека и его борьбе (или не-борьбе) с ними.
Причем все соблазны и борьба происходят исключительно в Москве.
«История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.», посвященная «памяти великого магистра Эрнеста Теодора Амадея Гофмана», рассказывает о любви героя к кукле, его погоне за наслаждением, растрате своей личности на мишуру. Действие «Истории парикмахерской куклы» происходит в начале XX в.
«Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», по мнению критиков, является «беллетризованным изложением взглядов автора на переустройство экономики социалистической России на основе с.-х. кооперации». Повесть переносит читателя в 1984 г.
«Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей. Романтическая повесть, написанная ботаником Х., иллюстрированная Фитопатологом У.» посвящена теме управления человеческими душами. События, описанные в этой, как и в других повестях Чаянова, лежат в русле большинства произведений классиков этого жанра – Э.Т.А. Гофмана, А.С. Пушкина, А.А. Бестужева-Марлинского, М.Н. Загоскина, В.Ф. Одоевского, Антония Погорельского, В.П. Титова, и относятся, соответственно, к концу XVIII – началу XIX века.
«Венецианское зеркало, или Диковинные похождения стеклянного человека» на первое место выводит тему двойничества, власти тени над жизнью человека, попавшего в зеркальный, стеклянный мир. Действие «Венецианского зеркала» происходит в начале XX в.
«Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина, описанные по семейным преданиям московским Ботаником Х. и иллюстрированные Фитопатологом У» рассказывает об испытаниях человеческой души, захваченной роком, о продаже души дьяволу. (Конец XVIII – начало XIX в.).
«Юлия, или Встречи под Новодевичьим. Романтическая повесть, написанная московским Ботаником Х. и иллюстрированная Алексеем Кравченко» «поднимает вопрос о попытках создания человека, о посягании на божественный промысел». (Конец XVIII – начало XIX в.).
Все повести, кроме «Путешествия моего брата Алексея…», опубликованного в Госиздате, выходили в редакции автора.
***
P.S. В своей социальной утопии Чаянов рассказал о социалистическом будущем нашей страны в 1984 г. Этот же год выбрал и Д. Оруэлл для его знаменитой антиутопии. В 1984 г. чаяновская мечта была почти реализована, хотя, увы, так и осталась утопией.