========== Часть 1 ==========
Мадара бесшумно двигался, пытаясь оттеснить Хашираму из комнаты. Тот с этим планом был не согласен и всё время увиливал, на удивление — тоже не производя ни звука.
Посреди комнаты спал раненный Изуна.
Само присутствие главы Сенджу в сердце территории Учих было чем-то… нереальным. Нет, Мадара не сомневался, что при необходимости Хаширама сможет прорваться хоть через весь клан скопом — но то, что его даже никто не заметил…
Верить, что все до единого часовые оказались предателями и пропустили Сенджу добровольно, все же не хотелось.
Губы Хаширамы шевельнулись. Мадара напрягся, готовясь блокировать технику и остро сожалея, что под рукой нет привычного гунбая… но это оказалась не атака. Руку Сенджу окутало бледно-зеленым светом ирьедзюцу. Хаширама выразительно помахал ладонью перед лицом Учихи, потом не менее выразительно кивнул в сторону Изуны.
Мадара распахнул в удивлении глаза. Хотя чему удивляться? Это же Хаширама. Опять про мир и взаимовыручку баять будет.
— Дебилы, хватит топать! — раздалось из центра комнаты. — Дайте хоть поспать…
Сенджу вздохнул — все-таки разбудили. Нет, он собирался дать знать о своем визите — Мадаре или же самому Изуне, но уже после того, как выполнит задуманное. Что ж, придется сначала проводить переговоры.
— Тебе нужно лечение. Я могу помочь, Изуна-кун.
Изуна приподнял полотенце, желая убедиться, что это не галлюцинация. Но нет, Хаширама Сенджу стоял в глубине комнаты, его лицо было подсвечено медицинской техникой, а поза выдавала напряжение.
— Я тебе не верю, — заявил Изуна. — Уходи.
— Но, Изу… — Мадара знал, что брат совсем плох.
И что он сам ему помочь уже не способен.
— Пусть уходит!!! Кха-кха…
— Сначала его усыпи, — порекомендовал Мадара Хашираме.
Сенджу метнул на него острый пронзительный взгляд, но задавать глупых вопросов о том, не грозит ли ему кунай в затылок, как только он закончит, не стал. Спокойно прошел к футону, опустился рядом на колени, изогнул уголки губ в намеке на улыбку:
— Я не причиню вреда… Слишком хорошо знаю, как это больно.
Окутанная зеленоватым свечением ладонь мягко легла на глаза, и в самом деле усыпляя строптивого пациента. Честно говоря, благодарности Хаширама и не ждал — это же Учихи, они бывают упрямее ослов. Сенджу хотел мира, готов был первым протягивать руку и доказывать, что ему можно верить.
Мадара больше не был доверчивым пареньком, но худшие варианты он уже просчитал. Либо брат умирает по вине Сенджу… либо он умирает по вине Сенджу. Ничего особо не меняется, а вот если Хаширама его всё-таки вылечит…
Впрочем, Изуна бы наверняка предпочёл умереть, чем стать причиной долга вражескому клану, но кто эту козявку спрашивает?..
— Ну? — уточнил Мадара через несколько минут.
— Не отвлекай, рана серьезная и кровопотеря большая, — лицо Хаширамы было спокойным и словно бы даже умиротвореным. — Если бы сразу…
Заканчивать фразу он не стал, снова сосредоточившись на лечении. Тобирама был отличным мечником, и его удар только чудом не пробил сердце. Но все-таки зацепил, да так, что или пересаживать, или же восстанавливать кропотливо, по клеточкам… для чего уровень ирьенина должен был быть гораздо выше, чем для пересадки.
Но все же — ничего невозможного.
Спустя два с половиной часа Хаширама свернул технику, поднялся на ноги, потягиваясь и с удовольствием разминая затекшие мышцы.
— Не скажу, что излечил его полностью, но теперь он быстро поправится. И еще, Мадара… это не долг. Это… в память о нашей мечте, — Хаширама помолчал с минуту. — Скажи, ты еще помнишь ее?
Мадара с трудом сдержался, чтобы не покраснеть. Вот чёрт! Он взрослый шиноби, а не мальчишка, грезящий изменить мир. Но всё равно ему было до сих пор… стыдно. Стыдно, что он отступился. Стыдно, что сдался. Но он понимал, что для доверия нужны такие силы… силы, которых у него не было. И за эту слабость тоже было стыдно.
— Помню. И она по-прежнему кажется мне глупой.
Хаширама наклонил голову набок:
— «Когда-то мы вырастем, изучим много техник, станем сильны, и взрослые больше не смогут нас игнорировать». Мы выросли, Мадара. И отмахиваться от нас больше никто не сможет. Подумай об этом. О том, что мы можем остановить новые смерти и эту бесконечную войну.
Сенджу бесшумной тенью выскользнул в окно, но уже на улице обернулся:
— Я недавно был у той скалы. Там все такое же хорошее место.
После его ухода Мадара впал в тяжёлое раздумье. Вообще — хотелось прям нестись и заключать мирный договор со всеми подряд на радостях от того, что его маленький Изу-чан дышал спокойно, без хрипов. Но это слабость. Хаширама только этого и добивался…
Но нельзя сказать, что Сенджу не рисковал своей выходкой. Рисковал, ещё как. Даже не тем, что полез в самое сердце вражеского лагеря, хотя и это, конечно — даже Мокутон от сотни разбуженных Учих не спасёт. Но… его же свои не поймут! Тобирама, допустим, мозг погрызёт нежно, по-братски, но остальные? Остальные не поймут даже, чего Хаширама не перебил их всех во сне, раз была такая возможность… Кстати, действительно, почему? И какого хрена он может спокойно разгуливать по их лагерю, и ни одна с-собака не почесалась?!
…и если это преимущество в силе оказалось скрыто, сколько еще сюрпризов скрывает Сенджу?.. И почему, блядь, скрывает?!
Хаширама же на данный момент никаких планов не строил, а просто наслаждался ночной прогулкой. Умение работать с сен-чакрой открывало удивительные возможности — и сакраментальное «слияние с природой», благодаря которому часовые и Сенджу, и Учих уделили ему не больше внимания, чем какому-нибудь кусту, было далеко не единственным плюсом. Поле восприятия, накрывающее весь окрестный лес далеко за пределами любого, самого талантливого сенсора, интуиция, усиленная почти до предвидения… Конечно, наиболее ярко это чувствуется в бою, когда уклоняешься от удара чуть ли не раньше, чем он был нанесен — что позволяет на равных соперничать с шаринганом и даже превосходить его.
Но и за пределами напряжения всех чувств это работало. Наверное, именно эта пере-интуиция, какое-то сверхчувство позволяло Хашираме до сих пор держаться своей детской мечты. Когда хотя бы отголосками чувствуешь эхо войны, боль потерь и ненависть не только своего клана — всех остальных тоже, — не кажется неприемлемым раз за разом предлагать мир, пытаться достучаться и первым протягивать руку.
Впрочем, сегодня Хаширама действительно не строил никаких планов и не просчитывал, к каким результатам его вмешательство может привести. С Мадары бы сталось чисто из чувства противоречия упереться напрочь и категорически отказаться от союза — просто чтобы доказать, что такие трюки на него не действуют. А с Изуной все было и того сложнее. Но…
Смерть — единственное, что исправить нельзя. Все остальное поддается воздействию.
А значит, можно просто наслаждаться ночной свежестью и тихими шумами леса.
В конце концов, никого не удивит, что главе клана не спится.
***
— Брат, нет! Это явно какая-то уловка, — Изуна начал нудеть, как только очнулся. — Даже не раздумывай.
— Зачем надо было лечить одного из самых лучших воинов противника?
— Чтобы убить обоих лучших воинов противников!
— Мог бы сделать это до того, как я его заметил. И заодно пол-лагеря вырезать.
— Ну, значит, это неизвестный коварный план!
— Изуна, помолчи.
— И не подумаю! Ты совершаешь необдуманный поступок!.. м-м-м!..
Мадара накрыл его губы ладонью и продолжил как раз-таки обдумывать. Слова Хаширамы внезапно дали ему возможность посмотреть на ситуацию под другим углом. Объективно все действительно шло по плану. Выросли, стали сильнее… теперь можно принимать решения, и клан обязан будет с ним считаться. Изменилась только его решимость — сломалась тогда, на берегу, когда меч летел в сторону Изуны. Но… этого же никто не видел. Никто не видит, что у него внутри. Пусть иногда это мешает, но сейчас… можно сделать вид, что да, все так и планировалось.