— Горошек. — Ее голос доносится из-за занавески. — Зови меня Горошек. Звучит как прозвище, которое я могу принять. «Кантри Клаб» и «Серебрянная ложка» просто раздражают. И не называй меня «Божьей девочкой». Я его девушка не больше, чем ты его солдат.
Она выключает кран и открывает занавеску. Я тяну свое полотенце с вешалки и протягиваю ей, глядя в другую сторону и надеясь, что мой солдат не отдает честь в ее сторону.
К счастью, она не видит этого.
— Вытрись. Я повешу твое платье на заднем дворе. Справедливое предупреждение: если ты попытаешься снести еще какую-нибудь чушь, тебя не будут кормить три дня.
Я перебрасываю ее платье через бельевую веревку и иду в свою маленькую спальню — на самом деле это половина комнаты, Ирв занял главную спальню до того, как я туда переехал, — и поправляюсь в джинсах.
Да, сержант Вела определенно поприветствовал нашего нового жильца.
Я просеиваю свои вещи. У меня не так много рубашек, и большинство из них в плохом состоянии. Я вытаскиваю самую новую, которую купил для собеседования с миссис Х., и иду обратно в ванную. Прескотт ждет, молчаливая, голая, но сухая. Ее спина соблазнительно выгнута, ее задница круглая, а ее сиськи идеального размера для моей ладони.
Как только я вхожу, она раскрывает свои полные губы в застенчивой улыбке. Каждое движение обдуманно. Маленькая сучка пытается соблазнить меня, и это работает. Я действительно хочу задушить ее.
— Привет, — мягко говорит она.
— Пока. — Я бросаю рубашку ей в руки и поворачиваюсь к ней спиной.
Я поймал ее, когда она стягивала мою рубашку через голову. Она так велика на ее маленьком, кривом теле, что она, наверное, могла бы использовать ее как гребаное одеяло. Я беру ее за руку и вывожу из ванной. Мне не терпится бросить ее в подвал, чтобы я мог вернуться и посмотреть, не прилип ли запах ее пряной, сладкой киски к моему полотенцу. Да, дрочить член о полотенце - это еще одна низость, до которой я могу опуститься сегодня.
— Бит, давай поужинаем завтра.
— Горошек, давай не будем, — огрызаюсь я.
— Пожалуйста? Одиночество — это поцелуй смерти для духа. — Она вертит передо мной своими словами, словно это ее фигуристая задница, и мой член снова вытягивается по стойке смирно. Откуда эта цитата?
— Нет.
— Мы можем обменяться заметками о Годфри. Я уверена, что он и тебя надул. Это его профессия, и именно поэтому ты держишь меня против моей воли...и против твоей.
Я не отвечаю ей, но задираю рубашку, чтобы закрыть лицо, и снимаю повязку с ее глаз. Сегодня ее руки тоже не будут связаны.
— Подожди, Бит!
— Пока, Фелиция. — Я пинком отправляю ее маленькую задницу в подвал и захлопываю за ней дверь.
Хорошее, блядь, избавление.
ПРЕСКОТТ
Я все вижу.
Подвал, должно быть, протекал годами. Плесень цветет на каждом углу потолка, размазывается по стенам, как ужасающий крик. Воздух влажный и пахнет отчаянием. Все голое вокруг. Серые кирпичи, усеянные черной грязью. Никакое количество соскабливания и мытья не вернет этот пол в хорошее состояние.
Кроме небольшого деревянного столика и нескольких провисших картонных коробок, здесь нет никакой мебели.
Нет электричества.
Нет даже болтающейся лампочки, подвешенной на оголенном проводе для комфорта.
Нет света.
Часть меня опечалена тем, что он не снял повязку с глаз. Тогда, по крайней мере, я могла бы убедить себя, что это место пригодно для жизни.
Я все вижу.
Высоко на стенах есть ряд окон, заколоченных изнутри гниющим деревом. Я постараюсь снять его, как только доберусь до чего-нибудь острого.
Сильно дрожа, я растираю руки и делаю легкую пробежку по кругу, чтобы поднять температуру тела. Плесень делает все холодным. Я хожу по комнате, жалея, что у меня нет мячика для снятия стресса, прежде чем слышу это.
Бум.
Я напрягаю слух, каким-то образом зная, что последует еще один.
Бум. Бум. Бум.
Он устойчивый, сердитый. Я прижимаюсь одним ухом к стене, щурясь и сжимая губы.
Бум. Бум. Бум. Бум. Бум. Бум.
Кто бы это ни делал наверху, он разрушает это место. Разрывая его на части. Ломается мебель, стучат стены, ободраны обои. Кто бы это ни был, он чертовски зол.
Бит.
Я все вижу, и я все слышу.
Он расстроен. Безумен. Злится.
Прямо как я.
Годфри сделал его инвалидом так же, как и меня. Мы не должны быть врагами, мы должны быть союзниками. Коалиция мести этим людям.