Мои колени превращаются в песок, и я чувствую, как взгляд Нейта медленно вращается в моем направлении. Я поднимаю руку, которая держит пистолет Себа, к его лицу, но меня трясет. Меня так сильно трясет, что я боюсь, что выстрелю в Нейта.
— Горошек? — Я слышу его голос, и впервые он не такой спокойный. Он пугающий. Страшный. Это кошмар. Я качаю головой, утешаясь тем, что слезы невидимы под моей маской Франкенштейна..
— Отойди, — приказываю я. Он делает, как ему сказали, все еще глядя на меня. Я знаю, он сказал, что оружие для киски, но, может быть, я киска. Себ зашел слишком далеко. Нет. Я не сказала Нейту, что забеременела, когда один из этих придурков — черт его знает, был ли это Годфри или его сын — обрюхатил меня. Из-за того, как они абортировали ребенка. . ...Я засунула это так глубоко в затылок, что иногда даже не уверена, что это вообще произошло.
Пистолет качается в моей дрожащей руке, танец огня и ненависти.
— Ты не знал. — Себ облизывает распухшие губы в улыбке. Все его лицо изуродовано и багрово от побоев Нейта. — Выпотрошили, как рыбу, бросили в душ, как шлюху. Она на самом деле хотела оставить этого ребенка, — смеется он. — Глупая маленькая пизда.
Я стреляю в Себастьяна Джеймса Годдарда трижды.
Три пули.
Одна в грудь, одна в лицо, а третья проедает дыру в своем гладком бывшем белом виниловом диване. Я стою там долгие секунды после этого, позволяя ему погрузиться в себя.
Я убила человека.
Я убила человека, который оскорблял меня.
Я убила человека, который убил моего ребенка.
Я убила человека, который больше не похож на человека.
Все еще приросшая к полу, с неподвижными ногами, я не могу перестать смотреть на лицо Себастьяна. Или то, что от него осталось. Там, где раньше был его нос, дыра, из которой льется темно-красная кровь, слизистые сгустки и другие внутренние отходы. Это похоже на внутреннюю часть лазаньи с мясным фаршем после того, как вы споткнулись и она разлилась по всему полу. Что я сделала? Что он сделал?
Мой ребенок.
Кровь Себастьяна на фоне контрастного белого всего остального в комнате прекрасна. Почти живописно. Спокойная улыбка начинает расползаться по моим губам. Но я недовольна. Я в шоке. Рука Нейта находит мою. Он вытаскивает меня за дверь, поднимается по лестнице, и когда он понимает, насколько я не в себе, он дергает меня и засовывает под мышку, как будто я конверт, который ему нужно доставить, и торопливо шагает вниз. Когда мы подходим к грузовику, он пристегивает меня, но остается снаружи.
— Нам нужно бежать, — настойчиво говорю я.
— Мягкие стены, — хмыкает Нейт. — Никто не слышал. Вернусь через секунду.
Затем он снова исчезает между дверями здания.
Я ненавижу, что его нет рядом со мной, параноидальная из-за перспективы быть снова схваченной людьми Годфри, схваченной посреди ночи, не более чем ежедневная газета, которую ваш сосед может захватить с вашего крыльца. Мои опасения, однако, не материализуются. Через несколько минут Нейт запрыгивает на водительское сиденье и уносится с места преступления, бросив что-то в багажник. Пистолет все еще сжат в моей руке. Я отпускаю его медленно, даже не осознавая, что он падает на пол машины, все еще в глубокой травме.
Он подъезжает к офисному зданию, которое я не узнаю, но как только я вижу название Royal Realty, сверкающее золотом над большой вывеской рядом с названиями других корпораций, меня бросает на колени. Компания Арчеров. Зачем он это делает?
— Дерьмо, — бормочет Нейт, и я спешу убрать беспорядок бумажными полотенцами, которые достаю из рюкзака. — Ты в порядке, кексик?
Я киваю, но это только для того, чтобы мне не пришлось лгать. Я не в порядке. Я убила человека, и я не Нейт. Я злее и громче выражаю свою ненависть — я схожу с ума от мести, — но я не такая, как он. Он темный, тихий убийца. Мирный. Его необыкновенно красивое лицо дано ему не случайно. Это чтобы замаскировать все уродливые вещи, на которые он способен, даже не моргнув глазом.
Он не плохой человек, но он справедлив. Даже когда справедливость означает совершение чего-то ужасного. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и мое сердце набухает, прежде чем разбиться в груди. Я не переживу расставания с этим парнем, но разве у меня есть выбор? Сможет ли он принять и полюбить что-то такое сломанное?
— Я не думаю, что ты должна видеть, что происходит дальше. Но если ты это сделаешь, надень маску. Это место подключено, как чертов Пентагон.