– Петр Николаевич, за триста баксов вам ровно за неделю сделают и общегражданский и заграничный паспорт, – вкрадчиво сказал Серега, внимательно наблюдая за реакцией клиента. – А бумажники продаются во всех киосках. Зачем вам такие сложности?
– Речь идет не о паспортах, – раздраженно ответил Завалихин. – Мне нужен мой бумажник.
Он дорог мне… как память. Это подарок старого друга.
– Теперь понятно, – кивнул Плат. – Память и впрямь стоит дорогого…
– Так вы согласны?
– Скорее да, чем нет…
– Вас что-то смущает?
– Немного… – Глаза Сереги блестели как у буйно помешанного. – Меня не устраивает сумма вознаграждения.
– Сколько? – грубо спросил покрасневший Завалихин.
– Пятьсот! – выпалил мой друг.
– Принимается, – Завалихин полез в нагрудный карман.
– Это аванс, – поспешил добавить Плат. – И еще столько же при успешном окончании работы.
В кабинете воцарилось молчание. Я даже затаил дыхание: ну, блин, Серега и наглец!
Требовать пятьсот баксов за заведомо дохлое дело… это нужно иметь отмороженную совесть. Впрочем, что с бывшего мента возьмешь… Скорее всего, Плат решил отшить клиента, хотя, по здравому размышлению, предложенные ранее сто пятьдесят долларов в нашем хозяйстве здорово пригодились бы.
– Пусть… будет по-вашему… – процедил сквозь зубы Завалихин и отсчитал ровно пять стодолларовых бумажек. – Надеюсь на вашу порядочность, – это он сказал уже с угрозой.
– Не сомневайтесь. Мы сделаем все возможное и невозможное, – с металлом в голосе отчеканил Плат.
Я наблюдал за ними, не смея шелохнуться. Бред! Может, я так рьяно отметил успех Маркузика, что теперь сплю пьяный в стельку и все это мне снится? Пятьсот баксов! За кусок потертой кожи размером с бумажный лист! Пусть и сшитой на машинке, с вензелями и латунными уголками. Нет, что-то здесь не так…
– Расскажите – только подробно – где и при каких обстоятельствах случилась кража. – Плат приготовился записывать.
– Я ехал троллейбусом двадцать седьмого маршрута… – Завалихин назвал дату и время. – Было много людей, ну и…
– На какой остановке вы сели в троллейбус и где вышли?
Завалихин сказал.
– В каком кармане находился бумажник?
– В том-то и дело, что во внутреннем. Я был одет в этот костюм. Посмотрите…
Наш клиент снял пиджак и дал возможность Плату полюбоваться тонким ровным швом – прореха в подкладке уже была очень аккуратно зашита.
– Лихо, – с непонятным удовлетворением сказал Серега. – Работал бобер.
– Не понял…
– Извините, – спохватился Плат. – Бобер – это вор-карманник высокой "квалификации", ас своего дела. Таких на пальцах можно пересчитать. Так что надежда найти ваш лопатник имеется.
– Но как он смог? Пиджак был застегнут – а порез изнутри.
– Дело техники. И отменного знания человеческой психологии. Когда вы ехали в троллейбусе, не случилось ли нечто необычное, которое привлекло ваше внимание?
– Конечно! – с жаром воскликнул Завалихин. – Неподалеку от меня поскандалили мужчина и женщина. Что они не поделили, я так и не понял, скорее всего, мужчина не уступил место. И мне показалось, что они были под градусом. Дело едва не дошло до драки.
– Вы можете обрисовать их внешность? – вкрадчиво спросил Серега.
– Неприятные личности… – брезгливо поморщился Завалихин. – Похожие на бомжей, но одеты достаточно пристойно. Мужчина невысокого роста, худощавый, лицо морщинистое, глаза бегающие… мерзкий тип. На левой руке у него наколка, но я не рассмотрел, что она изображает.
– А женщина?
– Тоже худая, какая-то потрепанная, волосы крашенные – блондинка, глаза голубые. Над верхней губой большая родинка. Несмотря на чистую одежду, у меня создалось впечатление, что она по меньшей мере месяц не мылась. Под ногтями грязь…
– У вас отменная зрительная память, – искренне восхитился Плат. – Теперь мне все ясно. И я знаю где нужно искать.
– Тогда позвольте откланяться. – Завалихин встал. – У меня масса дел.
– Как с вами связаться в случае необходимости? – спросил Серега. – Адрес, телефон…
– М-м… – пожевал губами клиент. – Я буду сам звонить. Ваш номер?..
Плат вручил Завалихину визитку агентства и они любезно раскланялись.
– Ну и жук, – сказал Серега, когда за клиентом захлопнулась дверь. – Человек даже не с двойным, а с тройным дном. Хитрец…
– Кончай наводить тень на плетень! – Меня переполняла радость. – Пятьсот баксов за здорово живешь – это не фунт изюма. Деньги упали как с куста. Найдем мы, не найдем этот бумажник – какая разница? Бабки-то в кармане.
– Дурак, – коротко резюмировал мое выступление Плат. – Разве ты не заметил, что он готов был за бумажник выложить любую сумму? Нет, здесь что-то не так…
– Ну, заладил… – Я позвал Маркузика: – Тащи бутылки, гений! Продолжим праздник.
Может, еще кто заявится. При таком раскладе я готов дежурить в конторе сутками.
– Баста! – Серега хлопнул ладонью по столу. – У нас намечается работа.
– Какая работа? Уже вечер.
– Вот и хорошо. Навестим щипачей, которые взяли лопатник Завалихина. Они сейчас гуляют, обмывая воровскую удачу.
– Ты знаешь кто они? – удивился я.
– Конечно. Хочу тебе доложить, что в начале своей карьеры в угрозыске я занимался именно карманными ворами. Так что я их знаю почти всех наперечет. А те, которые вертанули бумажник у Завалихина, совсем известные личности… – Плат хищно ухмыльнулся. – С этими жуками по крайней мере кое-какая ясность имеется. А вот Завалихин… – Он обернулся к Марику, который так и стоял с бутылками в руках не зная, что с ними делать. – Ты догадался записать разговор с клиентом?
– Обижаешь… – надул губы Маркузик.
– Это хорошо… Завалихин, Петр Николаевич… – Серега бубнил себе под нос, углубившись в размышления. – Надо попросить ребят проверить его по картотеке.
– Какого черта, Плат! – Я разозлился не на шутку. – Он наш клиент, а не подозреваемый. И нам в принципе наплевать кто он и что. Человек платит бабки – мы делаем. Ты, наверное, забыл, что уже не являешься опером. У нас частная контора, которой до лампочки высокие государственные материи. Да пусть этот Завалихин будет хоть самым главным мафиозо области. Клиента нужно уважать, а не копаться в его грязном белье. Если мы отвяжем языки, нас будут обходить десятой дорогой.
– Успокойся. Ты прав. Просто я не перевариваю, когда меня пытаются держать за болвана.
Бумажник – нетленная память о друге. Ха! Как бы не так. Интересно, какой бес понес Завалихина шляться по троллейбусам?
– Ну ты даешь… – Я уставился на Плата как баран на новые ворота. – Он же не Карлсон с моторчиком, чтобы летать над крышами.
– Ты обратил внимание на его костюм?
– Приличный прикид. Я бы от такого не отказался.
– Я тоже. Только он нам не по карману. Этот костюмчик тянет как минимум на штуку зеленью.
– Чего!?
– Того. Уж я-то знаю. А вот теперь объясни: какого хрена человек, у которого есть приличная тачка, в час пик ездит на троллейбусе?
– Откуда тебе известно, что у него есть машина?
– Он и к нам на ней приехал. Но почему-то припарковался как минимум за квартал от нашего офиса.
– Я и не знал, что ты у нас ясновидящий, – не удержался я от ехидного замечания.
– Ясновидение здесь ни при чем. Только у автолюбителей так сильно помят пиджак на спине. Возможно, у него есть даже личный водитель, но это не суть важно. Главное другое – новенький, с иголочки костюм за тысячу баксов у нашего клиента считается чемто вроде рабочего комбинезона. Не хило. Кроме того, судя по манерам, Завалихин приличная шишка, какой-то начальник. Вот и кумекай, что скрывается за его страстным желанием вернуть свой бумажник любой ценой.
– Тогда ты, Плат, осел.
– Это почему? – с обидой спросил Серега.
– Своей жадностью ты едва не впрямую сказал Завалихину, что не веришь его россказням о бумажнике ни на грош. Нужно было соглашаться на сто пятьдесят баксов – и спустить дело на тормозах.
– Ну и что с того?
– А то, что если он и впрямь большой прыщ на ровном месте, то возвращением бумажника наши с ним отношения могут закончится отнюдь не мажорно. Из меня сыщик как с дерьма пуля, но опасность я чую всеми фибрами и жабрами души. Наш клиент – очень серьезный человек. А такие люди отличаются от простых смертных обостренным чувством самосохранения. И ради этого готовы на все. Как тебе мой расклад?