— Гм! Естественного! — недовольно промычал инженер. — Это в сплошном граните, да еще при давлении в четырнадцать тысяч атмосфер?… Объяснение довольно-таки наивное и к тому же противоречит самым элементарным законам физики.
Механик обидчиво помолчал. Слова инженера незаслуженно укололи его.
— Другого объяснения я не вижу, — после небольшой паузы заговорил он. — Уж не считаете ли вы, чего доброго, эту пустоту искусственной? — Костистое лицо Захарова готово было искривиться, как от невероятного парадокса, в улыбку. Но сильный толчок его опрокинул на диван. Из иллюминаторов в каюту брызнул ослепляющей яркости свет, точно «Плутон» ворвался в недра самого Солнца. И едва все трое уцепились, кто за что попало, как «Плутон» снова прыгнул и завертелся волчком среди какой-то бешеной стихии. Непрестанно содрогаясь от жесточайших ударов, каюта несколько раз обернулась вверх дном. Профессора отбросило от штурвала. Он кубарем прокатился по каюте, ловя руками. Попал под диван и там крепко застрял. Игорин и Захаров держались за один из приборов на стене. Они почти висели в воздухе.
Пять минут «Плутон» кидало, как пылинку в огненном, пенящемся водовороте. Потом подхватило и с непостижимой скоростью понесло куда-то к центру Земли.
Профессор прокатился по каюте, попал под диван и там крепко застрял. Игорин в Захаров почти висели в воздухе.
Ослепленные исследователи все еще цеплялись, ожидая новых эквилибристических фокусов «Плутона». Но машина уже неслась по совершенно прямой линии, со скоростью трех тысяч километров в час.
— Мы погибли!.. «Плутон» внутри расплавленной Земли! — едва выговорил Игорин, закрывая руками слезящиеся от нестерпимого света глаза.
Иллюминаторы вспыхивали всеми цветами радуги. Каюта пылала то желтым, то зеленым и синим огнем, то вдруг окрашивалась ярко багровым и резко переходила в фиолетовый, то загоралась и долго алели бледно-красным, то сменялась светом неописуемой белизны.
Еще немного и гибель от смертоносных лучей была бы неизбежной. Но профессор во-время предупредил опасность. В три прыжка он задвинул иллюминаторы красным стеклом и стал у штурвала.
— Мы попали в магматический поток, — сказал он, когда инженер и механик оправились. — Внутренность Земли наполнена не сплошной огненно-жидкой массой, а лишь изрезана непрерывными каналами, как наше тело артериями. Опасности беспомощно блуждать в океане атмосферы нет…
— Но, ведь, управлять «Плутоном» нельзя, Павел Андреевич! — возразил все еще бледный Игорин. — Мы можем вечно носиться по кровеносной системе Земли.
— При первом крутом повороте мы застрянем. А этого нам только и надо, — спокойно сказал геолог.
— А если канал широк, если все каналы таковы?.. Как же мы тогда застрянем? — с ноткой отчаяния в голосе сказал инженер.
— Ну тогда уж будем носиться!.. Что-нибудь из двух!.. — профессор раздраженно пожал плечами.
— Как бактерия в человечьей крови! — беспечно добавил Захаров, не разделявший опасений своего коллеги. Спокойный вид геолога и таинственная картограмма на стене внушительно повлияли на него.
И ученый оказался прав. Скоро «Плутон» затрясся, как смертельно раненый зверь, и стал от ужасного удара. Затем, собрался с силами, приналег и медленно пополз в твердый грунт. Будь раскаленная магма менее плотной и упругой, его двойная оболочка и броня не могли бы устоять. «Плутон» лопнул бы, как тыква, с размаха брошенная на камень. От сотрясения в каюте много предметов сорвалось с винтов. Половина измерительных приборов была разбита. Но пассажиры каким то чудом уцелели.
Профессор бледный, потрясенный ударом тела о стену, с трудом поднялся на ноги и снова занял место у штурвала.
— Сейчас мы находимся на глубине около десяти тысяч метров под землей, — медленно, но твердо проговорил он, — на глубине, где сеть магматических потоков имеет наименьшую частоту. По моему расчету, здесь каналы раскинуты не менее, как через каждые двести — двести пятьдесят километров. На сегодня возможность такого нового сюрприза исключена.
— А в следующий раз мы вновь натолкнемся на такую возможность? — с горечью в голосе сказал Игорин.
— За следующий раз вы может быть спокойны. — невозмутимо ответил ученый. Если мы запасемся специальными приборами, предупреждающими о близости магмы, то это даст нам возможность, лавируя среди каналов, опуститься на любую глубину… — А это что такое?!. — и профессор изумленно поглядел на иллюминаторы. Они по-прежнему пламенели красным светом.
— Это магма за нами гонится по пятам! — догадался Захаров. — Она преследует нас!..
— Теперь нам от нее не уйти, — с тревогой на лице сказал Игорин. — Куда бы «Плутон» ни проникал, она всюду будет двигаться за нами. Единственный выход — выбраться на поверхность Земля.
— И наградить ни в чем неповинных жителей вулканом!.. — Голос ученого резко повысился. — Прекрасный совет!.. Ценой людских бедствий освободиться от временных неудобств!
— Но это рано или поздно должно произойти!.. Это неизбежно!. — заволновался инженер. — Никаких исследований мы производить не можем. Так или иначе, а возвращаться на земную поверхность мы же будем. И потом, мы, ведь, можем выбрать пустынную местность, где вулкан никому вреда не причинит…
— А каким образом мы отыщем эту пустынную местность?… Разве вы позабыли?.. — геолог указал рукою на осколки разбитых приборов.
— Что же нам тогда делать? — Игорин безнадежно поник головой.
— Осмотрительно продолжать путь. Еще не все потеряно. Магма может найти выход в какой-нибудь пустоте и мы преспокойно выберемся наверх.
— Смотрите! — крикнул Захаров. — «Плутон» уходит от магмы…
И действительно. Ярко-красное предохранительное стекло иллюминаторов стало быстро темнеть. И скоро оно совсем превратилось в черное. Снаружи зиял мрак.
— Вот видите!.. Тревоги ваши оказались напрасными, — весело улыбнулся геолог. — Сила напора из центра, очевидно, ослабла и магма осталась позади. Теперь «Плутону» остается только пробуравить как можно более длинный извилистый путь, на случай новой погони магмы. Это совсем не лишняя предосторожность!.. Температура гранитного тоннеля не так уж высока… Прежде, чем выйти на поверхность, магма в нем успеет остыть и отвердеть. — В заключение своих бодрящих слов ученый уверенно поднял голову и крепко зажал руками штурвал.
III.
Прошло часа полтора. Неторопливо дробя и глотая гранит, «Плутон» медленно полз под землей. Весь пройденный им путь представлял сплошной, запутанный лабиринт.
— И все-таки, профессор, ваше сравнение земного шара с живым организмом мне кажется мало убедительным, — говорил инженер. — Я еще до сих пор не могу отказаться от мысли считать нашу старушку Землю мертвым, остывающим телом.
— Считать вы можете, как вам заблагорассудится! — горячился ученый, не переносивший равнодушно ничьих возражений.
Считают же малайцы, что Земля воткнута на рога огромного быка. Это только указывает на консервативный характер вашего мышления. Для того, чтобы опровергнуть мою аналогию, нужна критика основных положений, а не просто отрицание, ничем не мотивированное. Моя идея покоится на целом ряде неопровержимых доказательств.
В чем же общее между Землей и организмом?… Прежде всего — во внутренней жизни. Вулканы, гейзеры, нефтяные фонтаны, множество других источников говорят нам, что внутри Земли происходят непрерывные процессы, говорят, что Земля живет. Кристаллизация, образование новых пород, бездна всяких химических процессов — что все это такое? Все это — работа наших органов, наших желез. А картина вечных движений и изменений на поверхности?.. Какое же это мертвое тело?.. Я не говорю уже о магме, о земной крови, которая омывает и питает нашу планету. Здесь — аналогия полная. Кроме того, как и организм, Земля имеет и свою среду. На нее постоянно воздействуют Солнце, звезды, соседние планеты. И, конечно, Земля не остается в долгу. Всякое движение, всякая жизнь основана на взаимодействии.