Через пару часов вернувшись на поле, я с удивлением увидел, как солдаты ковыряются в земле деревянными лопатами с железной кромкой, а рыхлят её палками. Так это могло продолжаться неделями, с полной очевидностью понял я.
— Мастеровых и кузнецов ко мне, — приказал я, даже не оглядываясь. Двое офицеров моего войска, стремглав бросились выполнять приказ, после сегодняшнего показательного боя, взгляды многих перестали быть недовольными и они старались не играть больше со мной в гляделки.
Когда вокруг собрались отрядные мастера, занимавшиеся ремонтом кольчуг, шлемов, копий и всего того, что было одето на воинах и животных, я нарисовал на листке бумаги, что они должны сделать, выделив под эти работы треть запаса нашего металла. Получив задание, они бросились его выполнять и уже через час, железные лопаты и кирки появились в руках солдат, ускорив земляные работы в десятки раз. Чем больше инструментов изготавливалось, тем больше и шире становилась траншея. Со стороны города на стенах собрались люди, которые не понимая, что мы делали, выкрикивали какие-то слова, точно не бывшие приветственными. Приведённые служанки, краснея и бледнея, перевели часть из них. Хотя, это уже было не нужно, на стенах кто-то поворачивался к нам задом, оголяя жопу и показывал её нам, вызывая этим смех остальных защитников.
Через два часа мне доложили, что траншея закончена, и корзины с землёй выставлены поверх ямы на сторону города, как я и просил.
— Сеньор Бароцци, теперь копайте наискось, от конца прямой траншеи до вон того бугорка, — я показал рукой направление.
— М-м-м, — он сначала отдал распоряжение, затем обратился ко мне, — а можно в целях повышения самообразования поинтересоваться, зачем мы это делам сеньор Витале?
— Конечно сеньор Пьетро, — я показал рукой на ров рядом с городом, — после этой косой траншеи мы сделаем ещё одну, но уже в другую сторону, ближе к городу и там сделаем ещё одну прямую.
— Нас не смогут достать стрелки, — ахнул один из офицеров, стоявших рядом, — мы сможем подойти почти к самим стенам города, не потеряв ни одного солдата!
Я покосился на смышлёного, и кивнул головой, продолжив объяснение.
— Всё верно, а затем, оказавшись почти у самого рва, мы прокопаем под него тоннель и оказавшись под углом стыка стен, обрушим их, открыв проход в город.
— А как мы это сделаем? — военачальник всё с большим уважением посмотрел на меня.
— Как я уже говорил, стены — это моя забота, — пожал в ответ я плечами, не став говорить, что с собой у меня пара десятков бочонков пороха, которые я планировал использовать для подрыва стен осаждаемых нами городов.
10 мая 1199 года от Р.Х., Польша, Краков.
Почти неделя понадобилась нам на осуществление моего плана, причём войска Лешеко Белого, хоть и не понимали, чем это мы там занимаемся, вскоре поняли, что этим мы приближаемся к городу, а они ничего не могут поделать, поскольку первая же их конная вылазка из города, с попыткой напасть на копателей, закончилась мгновенным разгромом, поскольку арбалетчики, дожидавшиеся своего часа в прямой траншее второй линии, перебили почти две трети всего отряда. Больше попыток поляки не предпринимали, как, впрочем, и попыток переговоров. Они не посылали парламентёров к нам, а мне также не о чём было с ними говорить.
Подкоп был почти закончен и ночью, поместив под углы сходившихся в этой точке стен три бочонка с порохом, я лично поучаствовал в том, чтобы гулко прозвучавший взрыв, обрушил оба проёма, обнажив пространство шириной в метров двести. Зазвучавший почти сразу после этого колокол на церкви, собирающий войско в ослабевшее место защиты города просто опоздал, поскольку из траншей в проём хлынули мои воины и наёмники, широким хватом охватывая улицы, и не спеша, начиная контролировать всё пространство, занялись зачисткой города и грабежом. В этот раз, поскольку я хотел показать всем, что будет, когда пытаются мне противостоять, я разрешил участвовать в грабежах и своим, отдав им город на три дня. Моего личного участия в штурме не требовалось, поскольку дальше сеньор Бароцци и без меня знал, что делать, поэтому я вернулся в шатёр, окружённый лишь личной охраной. Со вздохом опустившись на кресло, я вытянул ноги. Мгновенно бросившиеся девушки сняли сапоги, и отнеся их в угол, вернулись ко мне, сев на колени и опустив головы. Пара десятков полученных плетей, значительно продвинули их в послушании.