«Имрих Кендерешши, — дружески улыбнулся он, — уже тогда, когда ты спас мою сестру, я понял, что ты честный человек, а сейчас я в этом еще раз убедился. Я видел: ты не трус, причем в положении, когда вся твоя жизнь висела на волоске. Человек такого мужества не может быть нечестным».
Но капитан отмахнулся от похвал и задал короткий вопрос:
«Лучше скажи, примешь ли меня в друзья, поможешь ли вступить в дружину Андрея Дрозда?»
«Помогу».
«Низкий тебе за это поклон. Чувствую: начинаю жить по-новому, лучше».
«Ты хорошо продумал последствия такого шага?»
«Да, и ко всему готов».
Ян Калина пожал ему руку.
«Тогда пойдем, я отведу тебя к товарищам, в убежище, которое ты со своими пандурами не однажды искал».
«Нет, я лучше подожду тебя где-нибудь поблизости. Это было бы слишком большое доверие, да и неожиданность для разбойников чересчур велика. Подумай только, как ты их удивишь, когда вдруг введешь в тайное укрытие пандурского капитана!»
«Но ты ведь уже наш, и я доверяю тебе!»
Капитан признательно склонил голову и внезапно сказал:
«А сейчас, как бы это ни ошеломило тебя, разреши попросить у тебя руки твоей сестры Магдалены!»
Неожиданное сватовство действительно потрясло Яна Калину, но он без колебаний ответил:
«Если бы это зависело только от меня, я хотел бы видеть Магдулу всю жизнь рядом с тобой. А она знает о твоих намерениях?»
«Нет, и представления о них не имеет. И прошу тебя: ни слова ей о нашем разговоре. Она обо мне еще услышит и убедится в моей любви».
Несмотря на то что капитан понравился разбойникам, они настороженно приглядывались к нему, пока он наконец не сбросил пандурский мундир и не накинул, подобно им, на плечи галену[45]. Тут они окончательно успокоились.
— А теперь слушайте, други, — заговорил Ян, когда кувшин, переходивший из рук в руки, окончательно опустел, — это ведь только первая неожиданность. Теперь последует другая, еще большая, она, конечно, поразит и нашего нового товарища.
Вольные братья навострили уши.
— Так вот. Наступают трудные времена. Обстоятельства требуют от нас, чтобы мы находились как можно ближе к Чахтицам. Никогда мы не были там так нужны, как сейчас. Войско скоро пожалует, в этом нет никакого сомнения.
— А как обстоит дело с твоим кастеляном? — спросил Андрей Дрозд. — Когда он отправляется в Прешпорок?
— Не знаю. Он собирается сперва подлечиться и набраться сил в Пьештянах. Ни о чем другом и слышать не хочет. Прежде всего ему надо быть здоровым и сильным, а уж потом он готов начать борьбу даже один, хоть против целого мира. Еще неясно, вылечат ли его чудодейственные пьештянские грязи, но одно вполне достоверно: прежде чем он попадет к палатину, тут на нашу голову явится войско. Итак, мы должны находиться близ Чахтиц, чтобы видеть и знать все и при необходимости суметь вмешаться. Мы не можем скрываться, как кроты!
— Тогда мы скоро допрыгаемся! — пробурчал один из разбойников.
— Допрыгаемся, если покажем себя слабаками и не возьмемся за дело с умом. Вам никогда не приходило в голову, что над землей мы можем спрятаться куда лучше, чем под землей?
— В облаках, что ли? — воскликнул один из сомневающихся. — Для этого у нас должны, по крайней мере, вырасти крылья!
— Не волнуйтесь! — засмеялся Андрей Дрозд. — Переберемся в замок, и дело с концом!
— Ты угадал, Андрей, — улыбнулся и Ян Калина. — Вернее, почти угадал. Переберемся в гнездо Алжбеты Батори, только не в замок, а в более безопасное гнездо. В град!
— В град? — удивился капитан.
— Именно туда, — ответил Ян Калина. — Как вы знаете, я недавно был там в гостях. Я хорошо его осмотрел и уже тогда подумал, что там мы можем найти безопасное укрытие. Пандуры, гайдуки и солдаты будут нас искать по всем холмам, горам и долинам, но заглянуть в град, который после ухода кастеляна Микулаша Лошонского совсем обезлюдел, и не подумают. Сейчас там только два гайдука, с ними мы справимся без особого труда.
— Если там не разместят войско или хотя бы часть его, — засомневался Андрей Дрозд.
— Вряд ли. Несчастье Чахтиц в данном случае будет нашим счастьем. Войско разместится в Чахтицах, ради этого оно сюда и приходит: объедать и обирать по очереди граждан и делать для них жизнь невыносимой.
— Когда же переберемся? — спросили разбойники.
— Сей же час, други мои! — ответил Калина. — Я не знаю, когда придет войско и когда начнется поход на нас. Чем скорее будем на граде, тем лучше.
Разбойники сразу же стали готовиться к переезду. Глаза у них сверкали — это переселение им явно пришлось по нраву. Такое укрытие никому из них и не снилось.