— Всех прикажу вздернуть, если сию же минуту не исчезнете с глаз, — кричала она, трясясь всем телом.
Гайдуки отступили, устрашенные ее решимостью.
Она размахивала саблей, которая так и сверкала у нее в руке, и гонялась за ними. А гайдуки, отродясь приученные слушаться господ, и не думали сопротивляться. Дора сразу же ожила. Глядя, как гайдуки бегают по двору, она расхохоталась.
Госпоже было не до смеха. Она вся кипела от злости.
— Виновника хотите отдать под суд, тупицы? — кричала она на гайдуков. — Что ж, извольте! Слышите? Это я убила графа Няри. Кто из вас хочет со мной помериться силой?
Гайдуки обомлели, слушая ее признания.
— Кто из вас осмелится еще болтать о суде?
Никому уже не хотелось противостоять госпоже.
— Вы слышали? Это я убила графа Няри. Есть ли среди вас желающие об этом помнить?
В ответ на этот зловещий вопрос весь двор притих.
В наступившей тишине тем страшнее прозвучал вопль Доры.
Она крикнула так, будто перед пей разверзлась земля и обнажился ад.
Все замерли, не веря своим глазам.
Граф Няри заерзал на земле, открыл глаза и сразу стал потешаться над тем, как он всех напугал.
Лицо у Алжбеты Батори, багровое от ярости, вдруг побелело.
Граф Няри сел и, обратив саркастически ухмыляющееся лицо к госпоже, вскочил на ноги.
— Кончай его, Дора, — распорядилась графиня. Представив себе месть графа Няри за этот выстрел, она сразу опомнилась и, готовая действовать, кинулась к нему.
Прислужников, только что полагавших, что граф погиб, а теперь увидевших его живого, охватил суеверный страх.
Но что это? На его рубашке нет и следа крови!
— Кончай же его, — приказала госпожа во второй раз, поскольку Дора продолжала стоять на месте, вытаращившись на графа.
Но и этот приказ не вывел ее из оцепенения.
Алжбета Батори, подбежав к презрительно улыбавшемуся графу Няри, со всей силой замахнулась на него кулаком.
И тут же; ударив в пустоту, потеряла равновесие и растянулась на земле. Граф Няри конечно же не стал ждать удара и с молодеческой живостью отскочил в сторону. И так захохотал над распластавшейся перед ним госпожой, что весь двор задрожал. Гайдуки смеялись вместе со всеми. Совсем недавно они трепетали от страха, и вот чудеса: чахтицкий дракон лежит, поверженный в пыль.
Поднималась Алжбета Батори медленно, словно не хотела расставаться с землей. Уж лучше сквозь нее провалиться, нежели пережить то, что предстоит ей. Никогда никого она так не боялась, как сейчас графа Няри. Она покусилась на его жизнь, хотела убить его — какой же будет его месть?
— Гайдуки и вы, служилый люд, — отозвался граф Няри, посуровев. — Вы слышали: чахтицкая госпожа хотела меня убить. Даже попыталась сделать это, ее пуля угодила в меня.
Он указал на свой ментик, в котором прямо над сердцем чернела дыра.
— Так слушай же, чахтицкая графиня, — продолжал он холодно, — множество свидетелей подтвердит при любом разбирательстве твое преступное намерение. И еще они засвидетельствуют, что за свою жизнь я должен благодарить не твою неверно целящуюся руку, а только самого себя.
При всеобщем напряженном внимании он снял ментик.
— Стальная рубашка! — раздался крик.
— Да, стальная рубашка сохранила мне жизнь. Она была на мне с той минуты, как я переступил порог замка. В ней я шел к алтарю, поскольку знал, что в стенах замка есть человек, готовый на все.
Стальная рубашка засверкала в лучах солнца.
— Гайдуки, — воззвал граф Няри, — заприте прислугу в людскую. А кто будет сопротивляться, того не щадить.
Алжбета Батори чувствовала себя беспомощной игрушкой в его руках.
— А вы, — кинул он двум крепким гайдукам, — отведите обеих женщин в замок.
Кровь госпожи желчно забурлила при мысли, что он уравнял ее с Дорой, но страх пересилил оскорбленную гордость.
— Что вы замышляете? — едва хватило у нее сил спросить.
— Ухаживать за вами, сиятельная госпожа, — ответил он, приняв вид галантного рыцаря, — ухаживать за вами в одном из уютных залов вашего замка.
Гайдуки повели ее и Дору в замок.
— В спальню, — приказал он им в коридоре, а когда дверь перед ними открылась, добавил: — Ступайте с Дорой в подземелье и освободите узников из всех темниц. Выведите их во двор и ждите там моих дальнейших приказаний.
— По какому праву вы вмешиваетесь в мои дела? — опять вскинулась чахтицкая госпожа. Она обмерла при мысли, что он глазами своих гайдуков-свидетелей проникнет в самые сокровенные тайники замка.
— По тому же праву, по какому вы хотели лишить меня жизни и по какому вы погребли невинных людей в подземелье.