Тут заиграла музыка, и пары танцующих быстро направились в соседний зал.
Князь, известный противник танцев и пустых светских забав, поклонился чахтицкой госпоже и вскоре закружился с нею в просторном зале.
— Между прочим, мне следовало бы поведать вам о событиях, происшедших в вашем крае, — шепнул князь. — Правда, я опасаюсь, что вы об этом уже слышали и я ничем не удивлю вас, прекрасная госпожа!
— Я ни о чем таком не слышала.
— Тогда я пришлю к вам своего адъютанта после танца, поскольку не люблю рассказывать о поступках, которые кто-то мог бы назвать геройскими, а для меня это всего лишь пустяки.
— Что вы такое сделали?
— Пока очень мало. Об этом и говорить не стоит. Надеюсь, прекрасная вдова, что в будущем я сумею свое искреннее расположение к вам доказать более убедительными поступками.
Сердце у нее затрепетало от сладкого возбуждения.
Князь снова откровенно уверяет ее в своем расположении и напоминает ей в открытую, что она вдова. Он хочет стать ее защитником! Но каким образом?
Палатин засмотрелся на круговорот танцующих. Он искал глазами лицо чахтицкой госпожи, словно хотел на нем прочесть ответ на вопросы, волновавшие его.
— Что ты скажешь насчет приказа короля? — шепотом спросил он Юрая Заводского. — Ты веришь, что чахтицкая госпожа убивает девушек и омывается в их крови?
— Не знаю, — ответил тот растерянно. — Но я бы попросил вас, мой господин, поручить расследование этих обстоятельств кому-нибудь другому.
— Почему?
На вопрос палатина секретарь ответил молчанием.
Алжбета Батори выслушала известие адъютанта с большим волнением. Когда он ушел, она не удержалась, чтобы не оповестить о геройстве князя все общество.
У Нового Места на него напали разбойники. Со своим эскортом он поймал двадцать лесных братьев и среди них — Яна Калину и Андрея Дрозда. Связанных, он передал их пандурам в Новом Месте. Ликованию не было конца.
— Об этом и говорить не стоит, — скромно прервал восторженные возгласы князь. — Разбойники проявили больше храбрости, нежели мы, ведь нас было двадцать на одного. Сожалею, что передал властям этих бедолаг, а не отпустил их на свободу. Дело в том, что у разбойников не было никакого грабительского умысла. Схватка произошла лишь по недоразумению. Вожак, зовут его, кажется, Ян Калина, сказал, что хочет через меня направить в Великую Бытчу послание палатину.
— Уже за одну эту дерзость он заслуживает самого строгого наказания, — взорвался счастливый новобрачный Андрей Якушич, который был большим поклонником своего тестя.
— А что он мне велел передать? — спросил палатин без гнева, но весьма холодно.
— В те минуты, когда у меня на глазах его тащили в темницу, он просил вам передать, что с радостью умрет, пусть даже позорной смертью, лишь бы вы взяли под свое крыло Чахтицы и помогли им избавиться от великих страданий. Определенное дело — это сумасшедший, которому помутили разум страшные истории, выдуманные о сиятельной госпоже.
Вот уж и впрямь удивительное дело! Как будто князь Ян Христиан, поклонник чахтицкой госпожи, нарочно старался заставить каждого присутствующего вновь и вновь мысленно обращаться к чахтицким событиям. И хотя всякий раз он подчеркивал невиновность графини, якобы слепо веря в нее, в других он пробуждал все более тяжелые сомнения. Палатин хмурился, мрачнел, ощущая на себе иронический взгляд кардинала Франко Форгача.
— Не сожалейте о своем поступке, дорогой князь, — возгласил он. — Вы предали разбойников справедливому суду, стало быть, им не избежать уготованной им судьбы.
— Ян Калина — не сумасшедший, — воскликнула Алжбета Батори голосом, переполненным такой ненависти, что все поразились, — Это мятежник, самый подлый негодяй!
— Господин секретарь, распорядись, чтобы разбойников препроводили сюда, и созови суд.
Предстоит суд над разбойниками!
Глаза свадебных гостей алчно загорелись. Предстояло редкое развлечение! Одна Алжбета Батори ничуть не обрадовалась. Она знала, что без допроса разбойников не казнят, а этого как раз она и страшилась. Гости с большим любопытством выслушают все, что скажут разбойники, осужденные на смерть. И узнают все…
Во всех залах вновь поднялся шум и говор, в танцевальном зале гремела музыка.
За едой, питьем, пением и танцами гости забыли обо всем постороннем. За исключением некоторых. Чахтицкая госпожа поймала на себе взгляд секретаря палатина. Она встала из-за стола и вышла. Он тоже встал и двинулся за ней. Графиня вышла на подворье. Дул холодный ветер, но в темных уголках прижимались друг к другу парочки. Никто не мешал им.