Во всех залах царил радостный гул. Виночерпии без устали доливали чаши. Вино веселило мысли, сближало гостей, музыка играла все живее, танцы из переполненного танцевального зала выплеснулись в прилегающие комнаты и становились все зажигательней.
— Сожалею, но я должна отказаться от удовольствия танцевать с вами, князь, — извинилась Алжбета Батори, когда Ян Христиан с присущей ему галантностью пригласил ее на танец.
— Почему? — разочарованно спросил он.
— Лишь потому, — ответила она с соблазнительной улыбкой, — что я решила лечь отдохнуть — рано утром придется возвратиться в Чахтицы. Но я должна проститься еще с несколькими дорогими мне друзьями.
— Если бы ваш взор, прекрасная госпожа, проник в мое сердце, — проговорил князь Ян Христиан, — если бы вы увидели, сколько горечи вы в нем вызвали своим неожиданным уходом, жалость не позволила бы вам уехать.
— А если бы вы, дорогой князь, — улыбнулась она ему нежнейшей улыбкой, — заглянули в мое сердце, вы прочли бы в нем, что я с радостью готова приветствовать вас в моем чахтицком уединении как можно скорее.
У князя на лице промелькнула счастливая улыбка. Но он не успел поблагодарить за приглашение, ибо к ним подошел граф Няри.
— Наше сиятельное общество с сокрушением узнало, — притворно пожаловался он, — что вы, ваша милость, намерены проститься с ним.
Князь Ян Христиан заметил, что чахтицкая госпожа нервно поигрывает рубиновым глазком массивного золотого перстня. За этой смятенной игрой наблюдал и граф Няри. И сладчайшую улыбку на его губах сменил холод, выражение настороженности и тайного волнения.
— Да, дорогой друг, — ответила она, наклонясь к подносу и осторожно поднимая свою чашу. — Хотя и с тяжким сердцем, но я прощаюсь. Сейчас последний тост, а уж затем — последнее прощай!
Она подала чаши графу и князю.
— Последнее прощай! — сказала она графу Няри и злобным взглядом принудила его при чоканье встретиться с ней глазами.
— Прощайте, — прошептала она князю, и лицо ее зарумянилось от волнения.
Вокруг них собирались гости с чашами в руках. Среди них оказался и палатин. Она чокнулась и с палатином, но так неловко, что перстнем звякнула о его чашу. Чокнулась графиня и с остальными гостями — чаши поднимались к устам.
Но тут, к ужасу гостей, граф Няри подскочил к палатину и схватил его так резко за руку, что часть вина выплеснулась ему на рукав.
— Что вы делаете?
— Ваше вино отравлено, — ответил граф Няри ледяным голосом, но так громко, что все вокруг услышали его. — Смертельное зелье, как и в моей чаше.
Горстка ошеломленных гостей уставилась на чашу палатина и чашу графа Няри.
Князь Ян Христиан следил за Алжбетой Батори. Она была бледна, рука дрожала так, что вино выплескивалось из ее чаши.
Палатин нарушил тишину глухим голосом:
— Господа и дамы, ничего не произошло! Прошу вас забыть об этом происшествии!
В соседних залах гости так предавались веселью, что даже не заметили гробовой тишины, воцарившейся у стола палатина. Тут же музыканты по распоряжению палатина заиграли туш.
— Кто это сделал? — шепотом осведомился палатин у графа Няри, и его пытливый взор, пролетев над головами многих гостей, уперся наконец в Алжбету Батори, которая в эту минуту подходила к князю.
— Это сделала дама, — также шепотом ответил граф Няри. — Она высвободила из своего полого перстня драгоценный камень и при чокании капнула в вино яд. Со мной она проделала то же самое несколько раньше и сама подала мне чашу.
— Еще один танец, князь, — подойдя к князю, сказала Алжбета Батори с деланной улыбкой. — Я не простила бы себе, если бы не станцевала с вами на прощанье.
— Я счастлив, что судьба столь благосклонна ко мне; она дозволила мне быть партнером в последнем вашем танце, — сказал он чужим и холодным голосом.
«В последнем вашем танце!» Он что, умышленно сделал упор на эти слова? Нет ли в них более глубокого смысла, чем кажется? Она почувствовала на себе взгляд палатина, и тело обдало холодом.
Последний танец…
— Вы дрожите, прекрасная госпожа, словно вянущий цветок, — князь откровенно смотрел ей в глаза, — и распространяете вокруг себя аромат, который пьянит, одурманивает. Аромат крови…
Она задрожала еще явственнее. В глазах стоял страх и отчаяние. Глаза женщины, склонившейся над пропастью…