Затем она повернулась к Варгосу, тот уже не был так полон решимости как раньше. Он стоял, скованный своим собственный страхом перед своей судьбой.
– Кажется, – произнесла Каяра, и сама удивилась от красоты того голоса, что донесся до ее ушей. Теперь он ласкал слух в тысячу раз приятнее, чем прежде.
Да, теперь ее голос был подобен голосу ее матери. Это воспоминание обогрело ей сердце, но лишь на мгновение. Ведь сейчас ей предстояло вершить еще один суд.
– Ты хотел моей крови? – Каяра занесла руку за плечо и провела ладонью по окровавленной лопатке. Затем поднесла руку к лицу, внимательно посмотрев на собственную кровь.
– Я не стану извиняться, – собрав всю волю в кулак, ответил оборотень.
– А я не стану тебе отказывать.
С этими словами она за мгновение преодолела все расстояние, разделявшее их, и схватила окровавленной ладонью лицо Варгоса, крепко сжав пальцы, проламывая ему лицевые кости. Оборотень истошно закричал. Кровь Ринса разъедала его плоть на глазах у всех. Он попытался из последних сил скинуть руку Каяры, но не смог. Ее кровь проникла в его тело, а затем и в сердце. И он сгорел изнутри, и вместе с ним в пламени крови Ринса сгорел и его последний истошный вопль.
– Кровавая Княжна во всей своей красе, – донесся до нее голос, одурманенной всем происходящим, Офелии.
– Кровавая Княжна? – произнес кто-то из новообрядцев так, словно сам не верил собственным словам.
Староверы пали перед ней на одно колено, выставляя перед собой руку, согнутую в локте. И по всему Аресалу разнесся их воинственный клич:
– Во славу кодекса! Во славу крови матери его! Во славу РИНСА-А-А!
Продолжение следует…
За оформление обложки отдельное спасибо Оксане Северной (фото сток – depositphotos).