– Зефирина, милая Зефирина… какой приятный сюрприз!
Королева Маргарита Наваррская подбежала к подруге и нежно обняла ее. Месяц назад в Сен-Жермене она родила дочь, маленькую Жанну[187]. Как и все матери в мире, она гордо показала ее Зефирине.
Ко всеобщей неожиданности, Маргарита, поэтесса и педант, с упоением возилась с малышкой.
Заглянув в колыбельку и полюбовавшись юной принцессой, Зефирина выпрямилась; сердце ее неистово билось. Она ожидала, что королева Наварры сообщит ей о другой маленькой девочке.
Зефирина, ни жива и ни мертва от страха, кусала губы, ни решаясь прервать болтовню Маргариты.
Не сознавая своей жестокости, королева Наваррская рассказывала о своих придворных дамах, о своем дворе в По, о поэтах и протестантах, которых она принимала у себя, о своем супруге, прекрасном Анри, умелом, храбром военачальнике и отважном воине, в которого, казалось, она была сильно влюблена.
Зефирина так ослабела, что была вынуждена прислониться к спинке кресла. Раз Маргарита ничего не сказала о Коризанде, значит, случилось какое-то страшное несчастье.
Слуга Сильвиус принес государыне часослов с прекрасными миниатюрами. Прервав приветственные излияния Сильвиуса в адрес княгиня Фарнелло, Маргарита прошептала ему на ухо несколько слов. Сильвиус быстро вышел.
– Мадам… – прошептала Зефирина. – Я готова услышать любую правду, пусть даже самую страшную!
И не выдержав душевного напряжения, она упала к ногам Маргариты. Рыдая, она целовала край платья королевы.
– Полно… Успокойся, – заговорила Маргарита, гладя золотые волосы Зефирины. – Не волнуйся, разве так готовятся к встрече с дочерью?
При этих словах Зефирина невидящим взором взглянула на Маргариту, и по ее щекам заструились слезы. Улыбаясь, мадам Маргарита указала на маленькую дверь, скрытую гобеленом. Сильвиус только что откинул ковер, чтобы пропустить маленькую девочку с большими зелеными глазами и длинными золотистыми волосами. Настоящая куколка, малышка, путаясь в длинном платье с фижмами, заковыляла к матери.
– Коризанда! – воскликнула Зефирина, протягивая руки ей навстречу.
– Она похожа на вас как две капли воды, дорогая, – заявил Фульвио, глядя на дочь.
Эмилия хорошо позаботилась о девочке. Она без устали рассказывала Зефирине о жизни Коризанды при Наваррском дворе. Маргарита обожала девочку, она сдержала слово и заботилась о ней, как о собственном ребенке. Сильвиус был само снисхождение по отношению к «бедной сиротке». Никто не сомневался, что Зефирины больше нет в живых.
Счастье, как и несчастье, никогда не приходит одно: великодушный король Франциск особым указом вернул Зефирине земли и поместья, замки Багатель и Сен-Савен, разоренные и пришедшие в упадок со времен битвы при Павии, а затем еще более захиревшие после смерти маркиза Багателя, отца Зефирины.
– Тогда я была очень несчастна, – произнесла Зефирина, глядя на мощные башни Сен-Савена.
Она только что вступила во владение своими поместьями и сейчас стояла, опираясь на руку мужа.
– Ты меня радуешь! – насмешливо заметил Фульвио.
– Именно поэтому я и была несчастна! – с улыбкой ответила Зефирина.
– Мой выкуп! – проговорил Фульвио.
– Здесь умерла от яда моя мать, отравленная доньей Герминой…
– Не думай больше об этом, радость моя.
Фульвио был прав; они обосновались в значительно менее мрачном замке Багатель.
Близнецы Луиджи и Коризанда встретились так, будто они никогда не расставались. Под снисходительным взором мадемуазель Плюш и карканье Гро Леона они играли и бегали по аллеям парка.
Всем женщинам война успела изрядно надоесть. Благодаря «дамскому миру», мадам Луиза, мать Франциска I, и Маргарита Австрийская, тетка Карла V, заключили союз с целью примирить своих непослушных детей. В Камбре, наконец-то, был подписан мирный договор.
Королева Элеонора, сестра Карла V, соединилась со своим мужем Франциском I.
Среди всех этих событий король Франциск предоставил частную аудиенцию князю и княгине Фарнелло. Начало ее было неудачным.
Похоже, Франциск I был не в духе. Зефирина хорошо знала его. В этот день его длинный нос был излишне заострен.
– Итак, князь Фарнелло, галеры моего «брата» Карла пошли вам на пользу?
– А разве ваше величество извлек пользу из тюремного заключения? – не замедлил ответить Фульвио.
– В каком же сейчас состоянии находятся ваши итальянские поместья?
– Вероятнее всего, в том, в каком их оставили войска вашего величества…
Франциск I закашлялся.
– Вы были при Павии, князь Фарнелло?
– Да, ваше величество.
– Сражаясь за Карла Испанского?
– За себя самого, ваше величество.
– И что же вы выиграли?
– Жену, сир!
Ответ королю понравился. Он рассмеялся и сделал знак Зефирине и Фульвио сесть на табурет напротив него. Привычным жестом, сам того не замечая, он пощипывал свою каштановую бородку.
– Карл V считает себя победителем, – вполголоса начал король. – Он император в Германии, король в Испании. Его брат Фердинанд правит в Венгрии, его сестра – в Нидерландах, его тетка управляет Миланом. У него есть Штирия[188], Каринтия[189] и Тироль… Но у него нет Бургундии. Он хочет ехать к себе во Фландрию и шлет нам чрезвычайного посла, чтобы получить разрешение проехать по земле Франции, которое, быть может, мы ему и дадим – как любому простому смертному.
«Вот почему Франциск в таком плохом настроении!»
– Все эти государства слишком велики!.. – воскликнула Зефирина, забыв о том, что она перебивает короля. – «Карл-мошенник» не может управлять всем!
Франциск весело рассмеялся, услышав кличку, которой Зефирина наградила Карла. Затем продолжил:
– Ты права, дочь моя… «Карл-мошенник» вынужден будет умерить свои аппетиты. Но Италия разделила нас навсегда. Возвращайтесь в ваши княжества, князь Фарнелло. Мы не возражаем видеть вас подле княгини, чья родина – Франция… Мы предлагаем вам заключить союз и дать обещание быть справедливыми друг к другу…
Прижав руку к сердцу, Фульвио поклонился.
– Мирный договор, сир, и документ о дружбе! – предложил он.
– Прекрасно сказано! – воскликнул Франциск I.
Зефирина и Фульвио обменялись понимающими взорами. Можно было подумать, что все короли Европы, наконец, решили договориться.
Со времен резни в Павии и ужасов осады Рима[190] мир переменился.
Генрих VIII разбавил свое пиво, Франциск I подлил в вино воды, а горделивый Леопард… был готов к переговорам.
В таком состоянии духа Зефирина, счастливая тем, что ей удалось примирить Франциска I и мужа, вышла в королевскую приемную.
Лавируя среди придворных, она не скрывала своей радости. Опираясь на руку мужа, она шептала ему:
– Здесь нас больше ничто не удерживает, любовь моя… Пора возвращаться домой, наш ребенок должен родиться в Италии…
Слова застыли у нее на губах. Привратник объявил:
– Его превосходительство чрезвычайный посол его величества короля Испании.
Одетый в черное, надменный, с презрительным выражением лица, навстречу Зефирине шел дон Рамон де Кальсада.
ГЛАВА XLIII
ТРИУМФ САЛАМАНДРЫ
Дон Рамон! Вот уж поистине дьявольская шутка!
Именно этого человека Зефирина никак не ожидала увидеть при французском дворе, именно этого человека она хотела бы вообще больше никогда не встречать.
Зефирина не сумела скрыть своего замешательства. Проницательный взор Фульвио перешел с дона Рамона на жену. Зефирине нужно было во что бы то ни стало увести мужа.
– Мадам, я счастлив вновь встретить вас живой и в полном расцвете…
Дон Рамон отвесил ей ледяной поклон. Однако Зефирина чувствовала, как под черными ресницами глаза его заблестели. Вспоминая, каким образом они расстались, он наверняка ощущал себя смертельно оскорбленным.
Словно в страшном сне, она представила обоих мужчин друг другу.
– Князь Фульвио Фарнелло, мой супруг… дон Рамон де Кальсада…
Было совершенно ясно, что оба дворянина отнюдь не испытывали симпатии друг к другу. Если дон Рамон знал Фульвио, то узнал ли князь в нем того таинственного посланца Карла V, который приходил к нему в тюрьму?