Брейден засмеялся с волнением.
— Я хочу быть воином, как вы, когда пойду в университет.
Его глаза были широко распахнуты и полны надежд.
Маркус поставил ребенка на землю и взъерошил его волосы.
— Отличный выбор, — он повернулся, чтобы посмотреть на Кейгена и Накари.
— Больше никаких неженок целителей и магов в этом клане.
Накари усмехнулся.
— Насколько я помню, я был не таким неженкой, когда помогал тебе организовывать особенно важное сражение не так давно.
Натаниэль послал Маркусу понимающий взгляд, как будто воины знали что-то, чем не поделились с Джослин.
Кейген вмешался.
— И мне кажется, что это моя работа поставила на ноги ребенка.
— Не важно, — прорычал Маркус и схватил Брейдена за руку. — Давай, сынок, мне нужно немного свежего воздуха. Присоединишься ко мне?
Брейден следовал за огромным вампиром, как утенок, идущий за мамой, с улыбкой от уха до уха, пока Кейген и Накари просто ошеломленно смотрели друг на друга и качали головами.
Джослин наблюдала, как они уходят.
Маркус, похоже, нашел себе нового друга, и не нужен психолог, чтобы понять почему: Брейден Баратиану спас жизнь Джослин, а значит и Натаниэлю со Штормом. Несмотря на все свои острые углы, у Маркуса было золотое сердце и нерушимый кодекс чести. Огромный мужчина был преданным главой семьи.
Ее новая семья…
И она задавалась вопросом, как раньше жила без них.
Ее жизнь казалась полной, но была лишь жалким подобием реальности.
Реальность была здесь…
В темных, влюбленных глазах Натаниэля и его сильных руках. В блестящем уме Накари. В опытной заботе Кейгена. В пугающих, властных проявлениях любви Маркуса. Даже в ярких глазах маленького Брейдена и его надежде на признание.
И, конечно, в дарованном ей идеальном чуде: ее маленьком Шторме.
— Джослин, — Накари прервал ее мысли. — Я думаю, Шторм…
— Я думаю, он… сделал кое-то, — Натаниэль поморщился.
Он стоял рядом с братьями, держа Шторма на вытянутой руке.
Накари скривился.
— Кто-то должен что-то предпринять, — он отошел на шаг назад. — Он уже может такое делать?
— Алехандра? — позвал Натаниэль. — Колетт? — когда ответа не последовало, он попытался передать ребенка Накари.
Тот поднял руки, отказываясь.
— Разве ребенок не должен пить кровь?
Кейген нахмурился.
— Он начнет кормиться в возрасте пяти лет. До тех пор он должен использовать свою пищеварительную систему и питаться человеческой едой.
Довольный из-за того, что Кейген знал, о чем говорит, Натаниэль попытался передать ребенка ему.
Кейген посмотрел по сторонам, словно Натаниэль по какой-то причине перепутал его с каким-то другим братом, о котором он не знал.
Когда стало совершенно ясно, что Натаниэль имел в виду его, он взмахнул рукой.
— Джослин!
Джослин закатила глаза и засмеялась.
Три огромных вампира — один Древний Мастер Воин, другой Древний Мастер Целитель, и третий Мастер Маг — были поставлены на колени младенцем, который, видимо, запачкал подгузники.
— Вы трое просто жалкие, — заметила она, забирая Шторма у Натаниэля и с любовью прижимая к груди. — И, Натаниэль, я предпочла бы, чтобы ты не держал ребенка как бейсбольную перчатку. Ты мог уронить его.
Натаниэль решительно покачал головой.
— Никогда, любовь моя.
Когда она встретилась с ним взглядом, его улыбка сияла… его облегчение было очевидно.
— И этой очаровательной улыбкой ты ничего не добьешься.
Натаниэль рассмеялся, и все трое мужчин направились в сторону гостиной.
Джослин прочистила горло.
— И куда это вы собрались?
Накари указал на диван.
— Мы просто подождем тебя там.
— Мы будем в гостиной, — согласился Натаниэль.
— Нет, — парировала Джослин, — не будете. Вы все последуете за мной к пеленальному столику. Пришло время вам, большим и смелым пещерным людям, научиться, как сменить подгузник.
Кейген нахмурился.
— Это совсем не обязательно, маленькая сестра, — он попытался вложить немного власти в свой голос.
Накари кивнул в знак согласия.
— Очевидно, Натаниэлю нужно научиться, но мы… мне и так хорошо.
Джослин раздраженно вздохнула. Она посмотрела на Кейгена.
— Это обязательно, — и перевела взгляд на Накари. — А тебе не хорошо, ты жалок. Вы оба идете с Натаниэлем, чтобы узнать, как сменить подгузник своему племяннику, и на этом все.
Вдруг злая улыбка растянула ее губы. Она намеренно обнажила клыки и щелкнула ими.
Все трое мужчин отпрыгнули назад, пораженные.