– Расскажи мне, каким образом ты попал в домик в лесу.
«Опять слишком торопишься», – подумал Кристер. Он тщетно пытался встретиться глазами с Анной-Марией.
– У нас тоже была собака, – проговорил Маркус. – Но потом она пропала. Наверное, ее сбила машина.
– Угу. Как ты попал в домик, Маркус?
– Просто пришел.
– Хорошо. А ты знаешь, сколько было времени?
– Нет. Я не понимаю по часам.
– На улице было светло или темно?
– Темно. Это было ночью.
– Почему ты отправился в домик ночью?
– Я…
Он осекся, на лице появилось удивленное выражение.
– …не знаю.
– Подумай. Я подожду.
Они долго сидели молча. Кристер гладил Маркуса по руке. Мальчик лег на спину Вере и шептал что-то ей в ухо. Вопрос он явно забыл.
– Почему на тебе не было ботинок? И куртки?
– Из моего окна можно выпрыгнуть. Тогда попадаешь на крышу заднего крыльца. А оттуда можно слезть по лестнице.
– Почему на тебе не было ботинок?
– Ботинки остались в прихожей.
– Почему ты выпрыгнул в окно? Почему не вышел в дверь?
Мальчик снова замолчал.
В конце концов он тихонько покачал головой.
«Пора прекращать», – подумал Кристер.
«Неужели он не помнит?» Вопросы теснились в голове Анны-Марии, рвались наружу все одновременно. Почему ты проснулся? Что ты увидел? Слышал ты что-нибудь? Ты узнал бы…
А он сидел и гладил собаку. Внешне совершенно равнодушный к происходящему. Анна-Мария не знала, что сказать.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросила она. – Все, что угодно. Помнишь, как ты лег спать вечером?
– Бабушка говорит, что я должен каждый день ложиться в половине восьмого. Все равно что бы там ни показывали по телевизору. Мне всегда приходится ложиться очень рано.
«Мне придется прерваться, – подумала Анна-Мария. – Я слишком заинтересована. Скоро он начнет придумывать. На курсах нам много раз это повторяли. Дети хотят угодить взрослым. Они скажут все, что угодно, лишь бы мы остались довольны».
– Я просыпаюсь, когда кто-то входит, – сказал Маркус Кристеру. – Когда пришли вы с Тинтин, я сразу же проснулся. Может, я хожу во сне?
«Но только что он помнил, как выпрыгнул в окно, – подумала Анна-Мария. – Так не пойдет. Я могу все испортить. Надо пригласить профессионала».
– Беседа с Маркусом Ууситало заканчивается, – сказала она и выключила видеокамеру.
– Мы позвоним твоей маме, – сообщила она Маркусу. – Но она живет в Стокгольме, это далеко. Есть ли здесь по близости кто-нибудь из взрослых, кого ты знаешь и у кого хотел бы пока побыть?
– Мама даже не хочет со мной разговаривать. Можно я поеду домой к бабушке?
Анна-Мария и Кристер переглянулись.
– Но… – начала Мелла и осеклась, так и не договорив.
Кристер обнял Маркуса.
– Послушай, приятель, – начал он. – А давай мы с тобой, и с Верой, и с Яско, это тоже пес Ребекки… Яско… Хотя знаешь, как мы его называем? Щен! Давай мы все вместе, и мои собаки тоже, поедем ко мне домой завтракать? Ты наверняка жутко проголодался!
Маркус выбежал во двор и стал играть с собаками. Кристер Эриксон пошел следом и в дверях столкнулся с Ребеккой. Они чуть не стукнулись лбами. Она отступила на шаг назад и улыбнулась ему. Усилием воли полицейский сдержался, чтобы не прикоснуться к ней. Собаки стали прыгать и ластиться к ней.
– Я поговорила с его матерью, – произнесла Мартинссон.
– И что?
Ветер залетел на крыльцо, тронул ее волосы. Глаза у нее были того же цвета, что и серое небо, что и сухая осенняя трава. Кристер затаил дыхание. Сердце забилось быстрее.
«Спокойно, – сказал он сам себе. – Стоять совсем рядом и смотреть на нее. Кажется, мы становимся друзьями. Я должен довольствоваться этим».
Ребекка шумно выдохнула через рот. Явный знак того, что разговор оказался нелегким.
– Что тебе сказать? Конечно же, она пришла в ужас от того, что произошло, но объяснила, что Маркусу никак нельзя переехать к ней. Понимаешь? Она сказала, что у нее и ее мужа не все гладко, что он ее бросит, если ей придется забрать сына. Что ее мужик своих собственных детей едва выносит. Что он эгоист и сволочь. Что у него проблемы на работе. Что его, собственно, можно понять. Что я должна понять. Что она вовсе не думает о себе, что дело не в этом. И так далее и тому подобное.