Сиввинг открыл дверь дома, не постучавшись, как было принято в деревне.
– Эй, есть тут кто? – крикнул он, но ответа не получил.
Холл плавно переходил в кухню. Она была чистая и ухоженная. Мойка из нержавейки начищена до блеска. Небольшая салфеточка, а на ней пустая ваза. Сушилка для посуды пуста. Белые кафельные плитки были украшены наклейками, где чередовались мотивы с четырьмя фруктами и большими желто-коричневыми цветами.
Некоторое время Сиввинг стоял неподвижно. Мысли унеслись к жене Май-Лиз. Она тоже никогда не оставляла ни одного стакана в сушилке. Все нужно было довести до конца. Вытереть всю посуду полотенцем и поставить в шкаф.
Достаточно вспомнить, что происходило, когда он сам мыл посуду. Как бы он ни старался, это не помогало. Жена все равно приходила следом с тряпкой в руке и все переделывала.
«Да, без Май-Лиз жизнь уже не та», – пришло ему на ум.
Он даже предположить не мог, что его жена может уйти раньше его. Ведь они были ровесниками. А все эти проклятые научные исследования в один голос твердят, что женщины живут дольше мужчин. С какой стати они с Май-Лиз должны были стать исключением?
Когда она умерла, он гладил салфеточки и ставил цветы в вазы. Вереск, багульник, купальницу. Это не помогало. И сколько бы он ни наводил чистоту в доме, это тоже не помогало.
Дом казался неживым. Словно заснул и не желал просыпаться.
Мысль о том, чтобы его продать, была невыносима. Но и жить в пустоте не было сил. Наилучшим решением оказалось перебраться в котельную в подвале дома.
«Уборки меньше», – объяснял он тем, кто спрашивал. Как объяснить людям, которые все равно не поймут?
Теперь он стоял и озирался в кухне Суль-Бритт. Занавески с держателями. Безделушки и много цветов на окнах.
Но все дверцы нижних шкафов открыты.
«Странно», – подумал Сиввинг. Мысли завертелись в голове, ища вразумительного объяснения. Может быть, она услышала, как где-то скребется мышь, и пыталась ее поймать? Или что-то искала. Чистящее средство, которое куда-то запропастилось. Или?..
Дверь спальни была приоткрыта. Оттуда не доносилось ни звука. Должен ли он войти?
– Эй! – снова позвал старик. – Суль-Бритт!
Он засомневался. Зайти в спальню к женщине без приглашения… Возможно, она валяется там пьяная.
Пьяная, полуголая, в обмороке. Он ведь ее совсем не знает, и хотя Анна-Хелена не допускала мысли, что у нее срыв, но все же…
Его охватило неприятное чувство. Пусть лучше это сделает Ребекка. Она ведь женщина.
Тем временем у дороги Ребекка и Кристер стояли у машины. Собаки сидели спокойно. Скоро им удастся побегать в лесу.
Кристер достал из кармана коробочку с жевательным табаком. Сложил понюшку, засунул под верхнюю губу.
Он заметил, как чуть заметная гримаска неудовольствия пронеслась по лицу Ребекки.
– Знаю, – проговорил он.
– Пожалуйста, жуй свой табак, если тебе так хочется, – улыбнулась она. – Но у меня это как-то не пошло. Один раз я попробовала – пожалуй, так плохо мне никогда еще не было.
Кристер засунул табакерку в карман, но потом снова вытащил ее.
– Я намерен бросить, – заявил он.
– С чего вдруг?
Он посмотрел вниз со склона.
Она замолчала и тоже бросила быстрый взгляд вниз.
Потом полицейский снова радостно улыбнулся и показал на свою верхнюю губу.
– Моя последняя доза.
Размахнувшись, он забросил табакерку далеко в лес.
В проеме двери появился Сиввинг.
– В кухне ее нет, – крикнул он, оглядываясь через плечо. – А в спальню я не захотел заходить. Вдруг она лежит там и спит? И вдруг откуда ни возьмись появляется какой-то мужик. Дикая ситуация. Или что скажете? Вы считаете, что мне стоит это сделать?
– А машина-то ее на месте, – сказала Ребекка Кристеру.
Они переглянулись. Бывает, что люди умирают во сне. Не такой уж и редкий случай.
Тинтин резко гавкнула и стала царапать решетку клетки.
– Ладно, я пойду посмотрю, – решила Ребекка.
Кристер Эриксон схватил ее за руку.
– Подожди! – сказал он, глядя на Тинтин.
Собака стояла в клетке почти вертикально. Ноздри ее задвигались. Издав еще один короткий лай, она стала царапать когтями решетку.
– Она делает стойку, – тихо проговорил кинолог. – Здесь пахнет трупом. И все так быстро изменилось. Наверное, воздух для нее словно море крови.
– Сиввинг! – крикнула Ребекка. – Погоди, не заходи в дом! Пойдем мы с Кристером.
Ребекка очутилась в доме, чувствуя за спиной дыхание Кристера Эриксона. Она крикнула: «Эй, есть тут кто?» – но дом молчал в ответ. Открытые дверцы кухонных шкафов, словно разинутые рты, желающие сказать что-то, но обреченные молчать.