— Расстояние максимального сближения? — резко прервал его Стоун.
— Два — двадцать девять на десять в девятой метров, считая от центра Солнца, — быстро выпалил навигатор. — Иначе говоря, около полутора миллионов километров от границы фотосферы… — Он поднял взгляд на Стоуна и спросил: — Каковы наши шансы, сэр?
— Близко… слишком близко, — задумчиво произнес физик. — Однако, можно многое сделать, — он повернулся к сэру Мартину. — Надо так настроить энергетические экраны, чтобы погасить большую часть смертоносной радиации; следует позаботиться и о других защитных устройствах. Я проанализирую, как нарастает интенсивность излучения и посмотрю, что еще можно предложить для его нейтрализации.
— Сейчас вы отправитесь спать, — жестко приказал адмирал. — После отдыха у вас будет еще достаточно времени для работы. — Помолчав, он с горькой гримасой добавил: — Медики докладывают мне, что люди, которые не смогли оправиться от воздействия излучения роботов, умирают при большом ускорении. Печальный факт, но я не вижу, чем тут можно помочь…
— Это не в наших силах. Еще многие погибнут… до того, как мы удалимся от Солнца, — пробормотал Стоун. Он вышел, пошатываясь и почти засыпая на ходу.
День за днем продолжалась отчаянная борьба. Солнечный диск на экранах становился все больше; угрожающе росла радиация светила. Один — за другим гибли беспомощные люди, потерявшие рассудок; их тела предавались космосу. Оставшиеся в живых уже почти равнодушно относились к этим смертям; существование при тройной силе тяжести требовало от каждого всех физических и умственных способностей.
Своевременная настройка энергетических экранов позволила нейтрализовать наиболее опасные жесткие компоненты излучения «Старого Сола», как называли светило астронавты. Климатизаторы работали с максимальной нагрузкой; люди стремились укрыться у неосвещенных солнцем бортов кораблей, спасаясь под щитами, сделанными из подручного материала. Душный воздух становился все горячей и горячей; начинали болеть и слезиться глаза, кожа покрывалась волдырями и трескалась. Казалось, ничто не может защитить людей от огненной смерти — одно лишь терпение. И они терпели.
Но настал час, когда пришло долгожданное сообщение:
— Пилоты и навигаторы всех кораблей, внимание! — микрофон дрожал у обожженных почерневших губ старшего навигатора. — Мы вышли в перигелий! Притяжение Солнца создает ускорение двадцать четыре с половиной метра на секунду в квадрате; наше собственное ускорение — двадцать девять — запятая — четыре десятых. С этого момента мы удаляемся с ускорением четыре и девять десятых. Держите курс строго от центра звезды в плоскости эклиптики.
Сейчас Солнце ничем не напоминало дневное светило, которое можно наблюдать с зеленой и мирной Земли. Это была гигантская сфера кипящего огня с угловым размером около тридцати пяти градусов. Солнечные пятна, хорошо различимые на таком расстоянии, выглядели как неописуемое переплетение пламенных бурь и вулканических извержений материи, являвшейся чем-то средним между газом и жидкостью. Всюду на поверхности звезды возникали протуберанцы; эти дьявольские, несущие уничтожение огненные копья, которые Солнце с диким неистовством швыряло в пустоту, иногда почти дотягивались до космических кораблей.
Защитив глаза очками со светонепроницаемыми стеклами, укутанный в многослойный костюм с толстыми свинцовыми прокладками, Фердинанд Стоун изучал это яростное чудовище небес с ближайшей точки, которой когда-либо достигал человек — все еще оставаясь в живых. Несмотря на всю свою защиту, он мог бросить только краткий взгляд на поверхность светила; даже его, великого ученого, приводил в содрогание этот грандиозный огненный спектакль.
Дважды они обогнули пылающую сферу. Затем, когда температура воздуха стала более терпимой, и уровень смертоносной радиации упал, изнурительное ускорение было уменьшено до полутора «же» и огромный флот привел в порядок свои ряды. Сражение с роботами и борьба с Солнцем нанесли ему тяжкий ущерб, но бреши были заполнены, люди — перераспределены по кораблям, чтобы компенсировать потери экипажей. Наконец, флот устремился к далекой Земле. В адмиральской каюте два человека обменялись облегченными взглядами.
— Ну, вот и заканчивается наша одиссея, — нарушил долгое молчание физик.
— Вы полагаете, что нам удалось уничтожить всех? — с тревогой спросил адмирал.