Его рука покоилась на сумке на бедре.
— Бог-Императора руководит нами во всех смыслах.
— По его воле, — согласился Рафен.
— И пока… — Сахиил кажется даже не заметил, что тот говорил. Он внимательно его изучил, — я чувствую, что твоя вера подверглась испытанию за эти дни, Рафен. Я вижу это в твоих шагах, в ритме твоего голоса.
Незваная вспышка раздражения зажглась в Кровавом Ангеле. Что он мог знать о мыслях Рафена?
— Я встретил заклятого врага, согласно моему вечному долгу и ты говоришь, что это было испытание. Ты узнал это за мгновение нашей встречи, несмотря на то, что мы не виделись десятилетие?
Рафен понял, что попал в тоже самое соперничество, которое возникло со времен учебы; они оба никогда не могли преодолеть взаимную неприязнь. Сахиил вяло кивнул, его выражение лица украсило расплывчатое чувство превосходства. Рафен вспомнил, почему его никогда не радовала компания жреца.
— Так и есть. Но я не жду, что ты поймешь те вещи, которые я видел во время путешествия на "Беллусе", Рафен. Пока ты по-своему служил Сангвинию, я отважился заглянуть в самое сердце Ксеносов и столкнулся с абсолютным бесчеловечием. Такие вещи меняют человека, Рафен. Они даруют тебе понимание.
Ты совершенно не изменился, подумал Рафен, за исключением выросшего тщеславия. Но вместо того, чтоб озвучить эти мысли, он кивнул жрецу.
— Я представляю, что это так и должно быть.
Сахиил все еще улыбался и Рафен был уверен, что Сангвинарный жрец точно знал какой вопрос мучает разум десантника; мысль, которая рвалась наружу, с того самого момента, когда он услышал про "Беллус". После долгой паузы, он вновь заговорил.
— Я должен спросить, Сахиил. По Ордену ходят слухи с тех пор, как астропаты получили весть, что "Беллус" возвращается. Говорили о погибших среди братьев, посланных вернуть копье.
Он сделал паузу, следующие слова тяжело и остро ворочались в его груди, как куски свинца.
— Что стало с моим братом? Он еще жив?
Сахиил задрал голову.
— Твоим братом? Но разве мы все не братья под крыльями Сангвиния, Рафен?
— Если угодно, Высший жрец, — Рафен опять вспылил, — я хотел бы узнать, что произошло с моим родным братом Аркио?
Апотекарий махнул одному из охранников, и Десантник зачехлил оружие и потянулся, чтоб снять боевой шлем.
— Узы крови, превыше всего, — ответил Сахиил, цитирую строки священного писания Лемарта, — но нет крови бегущей сильнее, чем у Сангвиния.
Рафен ничего не сказал. Даже когда они дрались плечом к плечу как братья новобранцы, Сахиил всегда старался превратить каждую беседу в урок, как будто при каждой возможности чувствовал постоянную необходимость доказывать свои знания догматов Империума. Рафен считал веру личным делом и доказывал ее делами вместо того чтоб постоянно о ней трубить. В это мгновение десантник из охраны открыл свое лицо.
На него смотрело молодое и все еще серьезное лицо его младшего брата, и Рафен расплылся в улыбке.
— Аркио! Во славу Трона, ты жив! Я опасался худшего.
Аркио выдавил жалкую улыбку.
— Вот и встретились, братец. Я…
Рафен не дал ему продолжить и с громким смехом раздавил его в медвежьих объятьях. Их броня лязгнула и в первый раз, с тех пор как он ступил на Кибелу, мрачное настроение Рафена было забыто.
КОРВУС шагнул в сторону и насторожился, когда Корис остановился. Со шлемом на изгибе локтя, все что видел ветеран Кровавых Ангелов передавал аугментированный оккулоб, привитый к задней стенке его сетчатки. В обычных обстоятельствах он бы мог видеть и в темноте, но здесь, внутри тента инквизитора, тени вокруг него были глубже чем темнота космоса. Сержант задумался о том, не было ли это результатом какого-то колдовства, он не слишком хорошо знал Рамиуса Штеля, чтоб почерпнуть какими силами располагал инквизитор. Он знал только историю долга крови Штеля и о нерушимых узах, которые делали этого человека доверенным другом Кровавых Ангелов — но как и все, что объявлялось вопросом веры, беспокойная натура Кориса ставила под сомнение.
Настоящая история долга была известная немногим избранным и даже такой закаленный воин как сержант, знал ее только в общих чертах; произошел инцидент, когда инквизитор путешествовал на борту военного корабля с великим Братом-Капитаном Третьей Роты Эразмом Тихо. Как утверждают, внутри ядра корабельного двигателя объявился демон и Штель собственноручно убил его, когда тварь избила Тихо до потери сознания. Действия агента ордо еретикус заработали персональную благодарность от командора Данте и уважение Легиона Астартес.