Уорик кивнул, взял со стола фляжку и, отвинтив крышку, сделал глоток, после чего отдал ее мне.
– Пей, принцесса. Здесь нет обезболивающих.
Выдохнув, я поднесла фляжку ко рту. Горло обожгло, заслезились глаза, но я проглотила столько, сколько смогла, кашляя между глотками.
– Черт. Я впечатлен, девочка, – сказал безразличным голосом Гавел. – Ты попробовала бимбер.
Я нахмурилась.
– Польский самогон, принцесса. – Уорик ухмыльнулся и положил руки по обе стороны от моих бедер. – Очень крепкий и очень нелегальный. – Пригнувшись, он медленно провел своими губами по моим, давая мне почувствовать вкус алкоголь, прежде чем отстраниться. Уорик снова сделал глоток и, пристально глядя на меня, обратился к своему другу: – Ты будешь удивлен, узнав, что может выдержать эта девушка.
Гавел перевел взгляд с Уорика на меня, в удивлении приподняв бровь, но ничего не сказал. Затем наклонился, чтобы осмотреть мои две огнестрельные раны.
– Не стану врать, будет больно, – прямо сообщил Гавел. – Ты крикунья?
Уорик фыркнул, в его глазах заплясал огонь.
– Да, мать твою, она именно такая. – Он коснулся к моему уху. – Я не могу сейчас избавить тебя от боли сейчас. – И вернул мне фляжку. – Так что пей, пока не перестанешь чувствовать свои ноги.
Я жадно опрокинула в себя фляжку, вливая обжигающую жидкость в горло, проглотив все до капли.
– Эй, эй! Это ведь не вода, девочка. Это дерьмо трудно достать, и оно ни хрена ни дешевое, – зарычал Гавел, отбирая бутылку.
Грудь и горло горели, комната кружилась перед глазами, а их голоса звучали будто издалека.
– Не позволяй ей кричать. Я не могу допустить, чтобы кто-то ее услышал. – Гавел зажал щипцы между пальцами. – Вот. – Он протянул Уорику предмет.
– Ковач?
Я моргнула, глядя на Уорика и покачиваясь от алкоголя и потери крови.
– Прикуси. – Он поднес что-то кожистое к моим губам как раз в тот момент, когда Гавел воткнул щипцы в мое плечо.
Мой рот распахнулся в гортанном крике, и Уорик засунул кожаный ремешок мне в рот.
– Кусай так, будто хочешь разорвать меня, принцесса, – выдохнул он мне в ухо. – И сосредоточься на мне.
Я стиснула в зубах ремень и посмотрела на Уорика, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Крики клокотали в моей груди и когтями впивались в горло, но я не отводила взгляд от Уорика. Его пронзительные глаза удерживали меня в ловушке, пока боль разрывала мое тело.
Гавел снова вонзил в меня щипцы, и мой организм достиг своего предела: измученный, истерзанный и лишившийся за несколько дней стольких запасов крови, он сдался и утянул меня во тьму.
– Могу я спросить? – заговорил глубокий мужской голос, возвращая меня в сознание.
– Никаких вопросов, ты же знаешь. – Тенор Уорика пронесся через меня, окончательно выдергивая из мирной дремы.
– Ты заявляешься сюда спустя годы… с ней, – продолжал Гавел. – Я знаю, кто она, Фаркас. Она в каждой газете Леопольда. – Пауза. – Какого хрена ты делаешь?
– Ты не понимаешь, – хмыкнул Уорик.
Мои ресницы затрепетали. Я все еще лежала на разделочном столе, хотя теперь на меня была накинута ткань, прикрывающая меня, а раны были зашиты. Однако голова ныла сильнее, чем раны. Алкоголь по-прежнему курсировал по венам, эхом отдаваясь в голову. Я вздрогнула, и от этого мимолетного движения все мышцы в моем теле запротестовали. Как бы сильно мне не хотелось закрыть глаза и вновь отключиться от боли, присутствие Уорика не позволяло мне так поступить.
От этого мужчины захватывало дух. Сейчас на нем были только брюки, обнажая покрытую татуировками, шрамами и мускулами грудь, а рука забинтована.
Гавел усмехнулся.
– Думаешь, ты первый, кто ввязался в переделку из-за киски?
В одно мгновение Уорик прижал Гавела к стене, вцепившись рукой в его фартук. Их лица находились всего в дюйме друг от друга.
– Еще раз скажешь о ней что-то подобное, и я выпотрошу тебя, как свинью.
Гавел моргнул.
– Jasna cholera[12], – пробормотал Гавел по-польски, уставившись на Уорика. На его лице мелькнул не то страх, не то шок. – Ты влюблен в эту девушку?
Уорик рыкнул, но отпустил друга и пошел прочь, покачивая головой, словно пытался отмахнуться от этого заявления.
– Я знаю тебя уже много веков. Это место существует только благодаря тебе. Но за все это время ты ни разу не подпустил к себе женщину. Лишь изредка трахал их.
– Заткнись, Гав. – Уорик провел рукой по голове, сжимая волосы на затылке.
– Уорик. – Гавел оттолкнулся от стены. – О чем ты, на хрен, думаешь? О ней, из всех сотен женщин? О принцессе из рядов вооруженных сил людей? Она гребаный человек! Одна из них!