Вдоль стен потянулись камеры. Дверь каждой была распахнута настежь. Вилл осторожно заглянул в одну из них. Стало любопытно, в каких условиях держали заключённых. Негусто. Сама дверь была сделана из крепкого чёрного железа, оставляя крошечное окошко, через которое, видимо, передают еду. Сама же камера представляла собой кусок три на три метра, со всех сторон окружённый чёрным камнем. Вилл покрутил головой, осматривая эту клетку, поглощённую тусклым болотным светом, который хитрым образом пробивался через некоторые щели. Такой камень и не прогрызть, и вырыть тайный лаз не получится. В левом углу одиноко стояла жёсткая деревянная кровать, лишённая всякой обивки. Получилось бы прожить в такой клетке хотя бы сутки? Получилось бы справиться с такими гостями, как страх, одиночество, отчаяние, банальная скука? И думать об этом не хотелось, а вот все заточённые провели здесь минимум несколько месяцев. Бросив взгляд на пустую кровать, Вилл покинул камеру и прикрыл за собой дверь.
Земляной пол не вёл их ровной прямой — чем дальше они продвигались внутрь, тем ниже под земляную толщу они уходили. Расстояние между камерами было внушительным — между первой и второй камерами было метров тридцать, если не больше. Иногда между камерами попадались распахнутые двери. Судя по всему, в первой такой комнате была оружейная, вычищенная под ноль. Взгляд до и дело взмывал к земляному потолку — осознание, что над головой толща метров в триста, немного давила. Неуютно ощущал себя и Кромор — колдун то и дело сжимал плечи и прикрывал голову, словно боялся, что земля вот-вот поглотит их.
— Великий Ахэрий, что за зверей выпустили из клеток… — прошептал Кромор.
Ноги сами остановились перед очередным кровавым препятствием. По обе стороны кто-то забил в землю по копью, и на конец каждого насадили человеческую голову с выколотыми глазами. Лежащие рядом обезглавленные тела без слов говорили, кому эти головы принадлежат. Вилл подавил мимолётное чувство тошноты и решительно направился дальше. Шантажистам не повезёт — в этом хаосе уже никто не будет разбираться, кто обезглавил стражников и убил всех остальных — они, или же это сделала другая группа.
— Кровавое зрение! — прошептал Вилл после десятка пройденных камер.
Никого. Никто не напал на них, да и в засаде никто не сидел. Мрачный коридор сильно вильнул влево. Видимо, впереди было препятствие, не дающее проложить путь вперёд, а может, у поворота имелся свой замысел. Спустя ещё две камеры «Кровавое зрение» повторилось вновь, но опять тщетно. Ещё через три появились силуэты.
— Осторожно, — Вилл шептал так тихо, что едва удалось различать свой голос в треске огня факела. — Вижу, впереди, метров так семьдесят. Вон там, в правой части, и все в каком-то помещении, кроме одного.
Вилл пригляделся внимательнее. Очертания стали немногим чётче. Четыре три стояли на коленях, а один расположился в странной, неестественной позе прямо на земле. Скорее всего, пленники, а вот над ними возвышались заключённые. С учётом стоящей возле входа фигуры, заключённых было шесть. Сам начальник темницы Элмитс находился возле дальней стены, судя по всему, в конце комнаты.
«Ну и как нам их всех вытащить?» — размышлял Вилл. Он сильный, и перебить всех заключённых не составит труда. Проблема в том, что заключённые будут использовать пленников как щит, и если что-то пойдёт не так, легко получить гору трупов. Воспользоваться Намтиком? Его атакующее заклинание зацепит всех НИПов — как дружественных, так и дружественных, поскольку Система просто не узнает, кто из них есть кто. Зато…
— Я придумал, — произнёс Вилл, вытаскивая из инвентаря книгу сдвоенных заклинаний и раскрывая её прямо на полу. — Система не умеет понимать, кто из НИПов дружественная цель, а кто нет, верно?
Парни осторожно кивнули.
— Если Намтик атакует всех — значит, он и урон нанесёт всем. Однако… — Вилл размашисто вписал новое заклинание. — Если я создам «Магический купол», скрестив «Магическое поглощение» и «Исцеляющий купол», то я закрою всех щитом, который пробить никто не сможет — уровень маловат.
— Так ведь и враги будут в щите, — заметил Кромор.
— Правильно. Первоочередная задача — защита пленных, а разобраться с заключёнными сможем после. Однако…
Вилл посмотрел в точку, где по ощущениям стоял невидимый Намтик.
— Намтик, — Вилл на всякий случай протянул руку, дабы проверить, что парень действительно там. — Элмитса держат немного поодаль от остальных. Его накрыть куполом не получится. Твоя задача — в невидимости подобраться как можно ближе к заключённому, который стережёт его, и как только я произнесу…не знаю, «как только взойдёт Солнце», ты обезвредишь заключённого, что стережёт его. Хорошо?
— Я понял, — коротко ответила пустота.
— Кромор, увы, но ты остаёшься здесь, — мягко произнёс Вилл, похлопывая колдуна по плечу.
— Как скажешь, брат Вилл. Надеюсь, что добрые духи будут беречь вас с братом Намтиком, — Кромор ответил мягкий поклон.
Вилл слегка кивнул в ответ и менее широким шагом, чтобы Намтик не отставал и не спешил, направился вперёд. Поворот направо, виток влево, и вскоре впереди пробился свет нескольких факелов. Сразу же окликнул нервный мужской голос:
— Стоять! Назовись!
Вилл дружелюбно поднял одну из рук, свободную от факела.
— Я пришёл поговорить от имени Науара, одного из капитанов городской стражи.
В пляшущем свете факела всё чётче отражалось взволнованное лицо. Вилл сразу же посмотрел на лоб, вдоль которого толстой линией шла морщина. Кристалл, разбитый примерно на десять-одиннадцать осколков. Грязные тёмные волосы слиплись друг с другом, а серые глаза нервно перескакивали по всему кровавому комплекту и заглядывали за правое плечо.
— Посох убери! Брось на землю, чтобы видел! — нервно кричал мужчина. Вилл подавил соблазн использовать «Кровавое зрение». Интересно, что там внутри комнаты, но пока ничего не происходило.
— Спокойно, вот, я его убрал, — миролюбиво произнёс Вилл, вытаскивая посох левой рукой и бросая его как можно дальше в сторону.
«Они правда не знают, что я могу достать другой посох?» — подумал Вилл, смотря на нервного заключённого. Вместо того, чтобы успокоиться, тот лишь выше поднял арбалет, направляя то ли в грудь, то ли в лицо.
— Без глупостей, понял? Дёрнешься — перережем всех! Да?
— Разумеется, — спокойно ответил Вилл, делая осторожный шаг вперёд. — Я могу войти?
Арбалетчик нервно кивнул, раскрывая чёрную дверь и отходя в сторону, продолжая держать на прицеле. Держа руки поднятыми, Вилл делал один медленный шаг за другим. Задача Намтика — ступать следом шаг в шаг, чтобы и без того едва уловимый звук от его шагов поглощался шагами сапог кровавого комплекта.
— Быстрее! — рявкнул арбалетчик, хотя до двери и без того осталось два шага.
— Захожу, захожу, — миролюбиво произнёс Вилл, переступая порог.
Арбалетчик не остался снаружи — он зашёл следом, закрывая за собой дверь. Успел ли Намтик проскочить следом? Вилл осторожно завёл правую ногу чуть назад, сделав лёгкое круговое движение. На мгновение носок скользнул по чему-то, что было скрыто от глаз.
Судя по всему, заключённые решили засесть в именно в комнате начальника. Об этом говорили многие детали — и беспорядочно раскиданные по всей комнате пергаменты и свитки, большая часть которых пропиталась грязью и кровью. Большой дубовый стол, который грубо перевернули и превратили в щит. По левую и правую сторону перевернули столы поменьше, защищая с разных сторон. Вилл напряг память — вроде бы, там держали двух стражников. Третьего стражника поставили на колени перед большой картиной, на которой был изображён высокий человек в красивых золотых доспехах. Стражника на прицеле арбалета держал неестественно выглядящий для этого места заключённый — огромный, напоминающий шар мужчина с прилипшими к голове пшеничными волосами. Четвёртого держали на коленях возле распахнутого сундука. Начальник Элмитс, как и ожидалось, был в самом конце большой комнаты. Ему на голову надели грязный мешок, а руки грубо связали за спиной. Перед ним на стуле сидел мужчина. В отличие от всех остальных, свою серую робу он снял, и вся грудь была покрыта шрамами и какими-то странными следами, напоминающими ожоги. Голова была перемотана пропитанной кровью тряпкой, но часть лба с кристаллом была открытой. Вилл пригляделся. Раздробленных осколков было столько, что казалось, будто кристалл на самом деле и не сломан.