порядке, но, как только её новый любимец чем-то разочаровывал или огорчал
вампиршу, та начинала жёсткую игру.
— Тейлор, что ты тут делаешь? — спросила я, думая о том, какой непохожей на себя
она выглядела. Загорелая кожа Тейлор стала белой как бумага, а в глазах появился
блеск, которого там прежде не было.
— Теперь здесь мой дом. — Её нижняя губы дрожала, но Тейлор не плакала.
— Что это значит? Ты ведь живёшь со мной, у нас общая квартира, помнишь?
Селеста ухмыльнулась.
— Тейлор больше не твоя забота. Теперь она принадлежит мне.
— Никому она не принадлежит, — произнесла я, пронзив вампиршу взглядом. — Она
человек, а не какая-нибудь кукла, которую ты увидела в магазине и решила купить.
— Послушай, человечек. — Селеста наклонилась вперёд, пристально посмотрев на
меня. — Тейлор моя. Ты примешь это и прекратишь разыскивать меня по всему
городу. Сначала это было довольно забавно, но сейчас стало неловко и утомительно.
Ясно?
Я поняла, что она пыталась околдовать меня.
— Нет, не ясно. Я не понимаю, с чего ты взяла, что можешь лишить кого-то их
обычной жизни и забрать себе. Это — полная чушь.
Глаза Селесты потемнели, а затем сузились.
— Ах, вижу, ты одна из тех редких людей, которые невосприимчивы к гламуру. Как
изнурительно. — Она вздохнула. — Ну ладно, придётся действовать по-плохому.
Проваливай и прекращай донимать меня, иначе тебя прикончат.
— Ты не можешь сделать этого, — сказала я, чувствуя себя так, словно меня вырвали
из моей спокойной студенческой жизни и закинули в середину фильма про мафию.
Новая госпожа Тейлор в буквальном смысле делала мне предложение, от которого я
не могла отказаться.
Селеста подарила мне отталкивающую улыбку, которая не достигла её глаз.
— Ещё как могу, человечек — я не из тех, кто терпимо относится к дуракам. Тейлор
теперь одна из нас. Прими это и пойми, что исправить уже ничего нельзя.
— То есть она вампир? — Несмотря на изменённую внешность Тейлор, я не могла в
это поверить. Однако моя лучшая подруга кивнула, прикусив дрожащую нижнюю
губу.
— Это... это правда, Эддисон. Я теперь вампир. Именно поэтому мне нужно
оставаться здесь, с Селестой. Она всему меня обучит, к тому же у нас в квартире нет
светонепроницаемого места, где я могла бы спать.
— Но... — Я покачала головой, не представляя, что сказать. — Но что мне сказать
твоим родителям? Они сходят с ума от горя, Тейлор.
Глаза моей лучшей подружки наполнились кровавым слезами, которые она быстро
сморгнула.
— Скажи им... скажи им, что я их люблю и не... не знаю, когда смогу снова с ними
увидеться.
— Тейлор... — начала я.
— Хватит, — прервала меня Селеста. — Разговор окончен. Возвращайся к своей
человеческой жизни и забудь о Тейлор. Она моя, и этим всё сказано.
Я хотела запротестовать, но Тейлор с отчаянием взглянула на меня и покачала
головой. По сторонам от меня стояли несколько вампов, которые выглядели чертовски
страшными и, очевидно, только и ждали разрешения навредить мне.
— Мне жаль, Эддисон, — произнесла моя лучшая подруга тихо, когда они схватили
меня за руки и потащили на выход. — Безумно жаль.
Как оказалось, мне тоже было жаль. Только поделать я ничего не могла — жизнь моей
подруги была разрушена, и всё по моей вине. Я должна была остаться с ней. Должна
была послушаться совета того мужчины из отеля. Он сказал сутки не спускать с неё
глаз, а я оставила её в одиночестве, уйдя в лабораторию. "Что со мной не так? Почему
я не осталась с ней? Почему не послушала того мужчину?"
В моих мыслях вина сменялась встречным обвинением, и сделать я могла только одно.
Я нашла визитку Джеральда Холмса и позвонила ему, как только вернулась домой.
Неделю спустя я отправилась на тренировку в БАВ.
Так что можно сказать, и я, и Тейлор получили свои профессии после того похода на
шоу. К сожалению, новые должности нас не радовали. И бросить работу никто из нас
не мог.
Глава 3
Я подъехала к своей квартире в Гайд-Парке и припарковалась рядом с маленьким
красным спортивным авто Тейлор. Она всегда одевалась по последней моде и ездила
на самых дорогих автомобилях — Селеста придавала очень большое значение всей
этой внешней мишуре. Только я знала, какую борьбу за выживание вела моя лучшая
подруга каждую ночь. Она, самый добрый, самый прямолинейный человек из всех
моих знакомых, была вынуждена жить в змеином гнезде с проклятием, которое
однажды уничтожило все ее мечты и надежды, оставив пустое существование в
качестве рабыни Селесты.
Сказать, что я ненавидела Селесту за то, что она сделала с моей лучшей подругой —
ничего не сказать. Вампиры больше не были для меня простым привлечением для
туристов — они стали врагами, и я была бы счастлива, если бы они все поджарились.
За исключением Тейлор, конечно.
Так как у нее был ключ, она встретила меня на пороге, как всегда прекрасная, в синем
дизайнерском платье, оттеняющем ее глаза. Шикарные украшения с бриллиантами и
длинные красные ногти завершали образ, который, я уверена, выбрала для нее
Селеста. Раньше Тейлор всегда коротко стригла ногти и пользовалась, в основном, бесцветным лаком — трудно лечить кого-либо, пусть и животных, с трехдюймовыми
ногтями. Теперь все это не имело значения, потому что Селеста не позволила ей
продолжать обучение. Тейлор никогда не получит ученую степень по ветеринарии, а
потому могла отращивать ногти той длины, которую хотела — точнее той, которую
хотела Селеста.
— Ох, Эддисон, я так рада тебя видеть. — Она стиснула меня в крепких объятиях, из-
за которых я едва могла сделать вдох.
— Тейлор... не могу... дышать, — удалось выдавить мне.
— Извини! — Она отпустила меня. — Я всё никак не привыкну к той силе, которой
теперь обладаю.
Мне казалось, что после шести лет бытия вампиром, она должна была запомнить, что
в состоянии разорвать автобус пополам, но я ничего не сказала, указав ей на диван и
присев. Тейлор устроилась рядом, и я ободряюще погладила ее по коленке.
— Что случилось на этот раз? — спросила я, как только смогла произнести хоть слово.
— Я не знаю, стоит ли тебе говорить. — Две кровавые слезинки скатились по ее
прекрасным изящным щекам. — Всё плохо. Всё хуже некуда.
Мне было интересно, как всё могло стать ещё хуже для неё. Она и так жила с сучкой
из ада — о нраве Селесты в вампирских кругах слагали легенды, не говоря уже о том, что она была совершенно непредсказуемой. Тейлор часто рассказывала, что ее
создательница любила держать своих рабов в тонусе. Она могла в одно мгновение с
любовью гладить Тейлор по щеке, а в следующее, без всякого повода и
предупреждения, ударить её, отбросив к стене. И это — лишь один из примеров ее
жестокого поведения.
Если бы Селеста обращалась так с людьми, то те бы не выжили, однако вампиру
можно навредить только серебром, солнечным светом или посадив его на кол. На моей
лучшей подруге любые раны заживали практически мгновенно, однако она ощущала
боль, причём, «благодаря» вспыльчивости Селесты, довольно часто.
Я дико ненавидела создательницу Тейлор, но ничем не могла помочь подруге. Моя
работа обязывала меня следить за соблюдением закона в отношениях вампиров с
людьми и пресекать жестокое обращение. Но жестокое обращение вампиров с
другими вампирами не попадало ни под один закон. Власти не волновало, что
вампиры творили друг с другом, и нам было строго запрещено вмешиваться в их
отношения.