Судя по обмундированию, оружию и оставшимся в памяти словам окружающих его людей, он, прыгнув с теплохода, Володин провалился либо в прошлое, либо в параллельный мир, очень похожий на его восьмидесятилетней давности. От этого и следовало исходить.
Мысль идти на прием к командиру и комиссару и во всем им признаться, требуя отправить его на прием к товарищу Сталину, Володин без каких-либо длинных патриотических размышлений отмел в сторону. Теории параллельных миров он представлял плохо, но было понятно, что события в них могут развиваться совершенно иным образом, нежели в его памяти. Другими словами, желание попасть здесь в психушку напрочь отсутствовало. Это если его в психиатрию кто-то решит отправить, а не примет за симулянта или всё того же принесенного течением после неудачной переправы на советский берег немецкого шпиона. Что вероятнее всего и произойдет, — а оставшиеся на руке тактические часы фирмы «Traser» вещдоком утопят. Как и положено дефицитному в Стране Советов настоящему швейцарскому качеству.
Где он находился, Володин не знал. То, что прыгнул с теплохода в Неву, сейчас ровно ни о чем не говорило. Это нужно было срочно выяснить. Как и номер части, если он все-таки в прошлом.
Полк, вероятнее всего, находился на плацдарме, это хорошо объясняло цепь нарытых в полосе пятидесяти-семидесяти метров от реки блиндажей. Перед обрывом берег заметно понижался, соответственно, образовавшийся гребень скрывал людей у землянок от наблюдения противника.
Тут, как рассудил Володин, ему повезло. Перспективы человека, пойманного без документов в прифронтовой полосе сложно назвать радужными. Здесь, на плацдарме, его по, крайней мере, считали своим. Если, конечно, он не находился в изоляторе полковых контрразведчиков, у входа в который стоял часовой.
Это тоже требовалось как можно быстрее проверить.
Мозговой штурм, не сболтнул ли он в сумеречном состоянии чего лишнего, ничего для него опасного Володину не принес. Он вроде бы назвал свою фамилию чернявому лейтенанту артиллеристу, когда его поили водкой. И все.
«Два красных эмалевых кубика и желтого металла петличные знаки на черных петлицах — это ведь лейтенант артиллерии?»
Нет, вспомнил он. Не только там. Володиным он назвался и в перевязочной!
Начмед, к слову, судя по одиноким шпалам в зеленых петлицах с красными кантами, был капитаном, но называли его «товарищ военврач». Так сейчас принято — не по званию, а по должности? Или военврач — это звание, типа политрука[3]? Загадка. У девушки тещи жрали мороженое на лысых красных петлицах с черными кантами — кто она: медсестра, санитарка или рядовой медслужбы[4]? Различный цвет петлиц у нее с Аграчевым — это должно что-то значить? Зеленое поле — это ведь пограничники? Или нет? Колер приборного цвета на ее петлицах — краситель всему виной, или тут есть разновидности пехотного красного?
Володин поворочался, устраиваясь поудобнее, — пустое брюхо бурчало, требуя заполнения чем-нибудь высококалорийным. Ветчиной или чебуреками, например. Перспективы не радовали. Что ему в самом скором будущем надо будет говорить командирам и особистам, предсказать было сложно. О чем они его будут спрашивать — тем более. Из чего следовал вывод — такого рода общения требовалось избегать, ну или оттянуть его как можно дальше, чтобы успеть собрать достаточное количество информации для создания правдоподобной легенды. Если, конечно, это получится.
В общем, ему срочно нужно было разговорить похрапывающего в блиндаже воина.
Не повезло. У начмеда на Володина были свои планы.
Накинувший поверх гимнастерки меховую телогрейку, а также взявший в руки чемодан с медициной и керосиновую лампу военврач навестил его сам. Снова играющая в Санчо Пансу девица тащила вслед за ним стопу барахла с ремнем и сапогами внизу и аккуратно сложенной тельняшкой поверх. Этим приятные новости не исчерпывались. На нарах у головы обнаружился котелок с ломтем хлеба и зеленая эмалированная кружка с чаем.
«Да ну на …й!» — обрадовался Володин.
—Просыпайтесь, везунчик! — Аграчев, отодвинув в сторону вскочившего храпуна, оказавшегося тем самым пожилым санитаром, решительно скинул с Володина тряпье. — Больной, мне надо вас осмотреть!
Пациент сделал вид, что его только что разбудили.
—Это для вас! — улыбнулась девушка, уложив барахло у него в ногах.
—Спасибо!
—Позже обмундируетесь! — погрозил пальцем врач. — Как себя чувствуете?
В ходе осмотра Аграчев снова показал себя веселым, остроумным и доброжелательным мужиком, окончательно закрепив сложившееся ранее приятное впечатление. Характерные для военных врачей профессиональные деформации не затронули не только здешних санитаров, но и эту личинку Пирогова. Пообщаться с ним было очень приятно не только потому, что он, не зная того, выдавал Володину информацию уровня жизни и смерти. Попутно «герою ночи» измерили температуру и давление, послушали сердце и легкие, напоили микстурой от кашля и, поинтересовавшись, не потерпит ли он с завтраком, поставили банки. Прямо как в далеком детстве