Я продолжал продвигаться, не обращая внимания на мольбы Сильвии простить её и дать ей второй шанс. Я уже был почти у цели и готовился нанести последний удар, который закончит мучения этого города и мои. Я стоял практически рядом с ней и уже думал нанести удар, как меня окликнул Тогрим:
– Стой! Не ломай сердечник, я ещё не взял камень.
– Извини, но я не желаю, чтобы она осталась в живых.
– Даже если она раскаялась?
– Мне плевать раскаялась она или нет, если ты будешь мне мешать, я и тебя прикончу, анимансер.
– Я лучше умру, защищая, то, что мне дорого!
– Покойся с миром Тогрим.
Я проткнул сердечник, но в меня была выпущена стрела гниения. Я смог успеть подставить свою руку из крови и смог себя спасти таким дивным образом. Голос Сильвии затих, а я тут же направился к Тогриму. Он начал просить о пощаде. Меня это взбесило, его лицемерие раздражало и вводило в ярость. Я направил всю кровожадность в свой последний удар, снёсший голову Тогрима…
После битвы я залечивал свои раны. В этом городе мне оставаться было нельзя, и собрав все вещи я ушёл.
Новый дом
Я шёл по дороге, не сворачивая около четырёх дней. Я было уже, отчаялся, если бы не проезжающая карета дворянина. Из этой кареты вышла сребровласая девушка. Она была прекрасна: её кожа, словно чистый снег, а волосы, будто серебряный клинок после закалки, изящны. Я был восхищён, но моё восхищение не было продолжительным, так как я упал на землю, потеряв сознание. Очнулся я уже в чьих-то покоях на обширной кровати. Меня разбудил седой дворецкий преклонных лет. Он подошёл, поднял меня с кровати и одел. После он отвёл меня в гостиную, где меня ждала та девушка и мужчина с длинными пепельными волосами. Меня усадили за стол, а мужчина встал и начал говорить на разных языках одну и ту же фразу, пока не дошёл до Кирриторского. Я живо откликнулся.
– Приветствую, меня зовут Живаго. Я представляю Элизабет семьи Сильверхарт, а сам я являюсь переводчиком.
Для вашей простоты и меньшей траты чернил и бумаги, я не буду записывать непереведённые слова и слова переводчика без необходимости.
– Как звать вас, Злотарианец? Как я узнала? Я получила вот это письмо, в котором говорится о тебе и о том, где твой отец.
– Быть не может! Ты знаешь, где мой отец?
– Прошу прощения, но вам нужно проявлять уважение к членам семьи Сильверхарт, – с недовольством сказал переводчик.
– Извините меня, я был шокирован тем, что мой отец жив и тем, что госпожа Элизабет знает, какой я расы. Меня поражает то, что меня ещё не отдали под арест големам из плоти.
– Я не из тех, кто подчиняется этому варварскому закону. Я не желаю, смерти кому-либо, именно поэтому я спасла вас.
– Я, пожалуй, представлюсь. Надоедает, что я знаю ваше имя в то время, как вы не знаете моего. Меня зовут Вариматрос или, если вам угодно, то просто Варис. Я из семьи Бладхантер погибшей расы Злотарианцев.
– Нет, она не погибшая.
– Что вы имеете в виду?
– Пока живёт хотя бы два представителя разных полов этой расы, она остаётся живой.
– Возможно, вы правы, но я не буду мириться с тем, что почти всех Злотарианцев уничтожили, а выживших угнетают. До тех пор пока живы те, кто замыслил это, я не сдамся. Я заставлю их заплатить кровью.
– Меня радует ваша настойчивость, но я не согласна с вашими методами, они радикальны. Я говорила о том, что не желаю смерти кому-либо, и именно поэтому я не согласна с вами.
– Мне плевать, с чем вы согласны, а с чем нет, эти алчные, трусливые, лицемерные правители должны сгинуть в огне страданий и боли. Они те, кто решали судьбы сотни миллионов существ. Я ни перед чем не остановлюсь, даже если на моём пути прольётся море крови, а за спиной будут кучи мёртвых тел.
– Вы настолько жестоки, и жестокость ваша рождаема из ненависти, но вы слишком молоды, чтобы уже чувствовать такую ненависть, которая пробуждает Кровожадность.
– Я был бродягой по меньшей мере 4 года. Я видел, как унижали и избивали беженцев из Риона, Альвана. Меня самого нередко могли ударить просто из-за того, что я существовал. Эта жестокость рождена чужой жестокостью, лицемерием и эгоистичностью. Я извиняюсь за свои грубы слова, но меня взбесило то, что вы пытаетесь наставить меня на свой путь.
– Я нисколько не была оскорблена вашими словами. Ваши слова подтверждают, что вы являетесь личностью со своим способом решения проблем и своим мнением.
– Вы отличаетесь от существ, которых я встречала. Вы более открыта и вам хочется доверять. Но я давно уже никому не доверяю.