Нет, нельзя тут тыкать носом в неприглядную действительность. Такие высокие чувства нужно беречь и лелеять. Зря, что ли, год выкладывался, вырабатывая нестандартную методику прикладной педагогики и завоевывая авторитет?
- Давайте так, орлята, - озарился Антон после короткого раздумья. - Еще полчаса ударной работы - и обед с костром. Чтобы на полный желудок потом не напрягаться: как раз все переколем, останется только в прицеп загрузить. Поехали!
Пацаны отметили мудрое решение восторженными возгласами первобытного свойства и с энтузиазмом бросились добивать оставшиеся чурбаки. Антот одобрительно крякнув, сунул колун в багажник "Нивы" на всякий случай водрузил снаряженный карабин на капот, прикрыл от сырости Сашкиной фуфайкой и принялся бойко наполнять прицеп. За полчаса мальчишки как раз прикончат чурбаки, а он упакует в прицеп примерно десятину наколотых дров. Затем станется лишь слегка дожать общественное мнение: "А давайте-ка, хлопцы, теперь быстренько все уложим, подъедем к станице поближе, да и разведем там, в конце концов, тот вожделенный костерок..."
На ближней к дровосекам верхней дороге показался армейский "уазик" с камуфлированным тентом. По-хозяйски этак появился: неспешно выполз из-за бугра, жирно буксанул на взлобке, выбрасывая из-под колес богатые ошметья грязи, и покатил к реке.
"Т-а-ак... Стоило только остаться одним, и - нате вам. Случайность?" Антон тревожно осмотрелся, мгновенно перелопатил скудный запас вариантов развития событий и, переместившись поближе к капоту, скомандовал:
- Вот что, тинэйджеры. Нечего пялиться, работайте дальше как ни в чем не бывало. Только не разгибайтесь шибко и уши откройте пошире: если последует команда "К бою!" - падайте и быстренько ползите вон за тот штабель с бревнами. Вопросы?
- Нету! - хором рявкнули "тинэйджеры" (и как язык повернулся этак вот казачат обозвать?).
- Ну и ладушки, - буркнул Антон, просовывая руку под полу разложенной на капоте фуфайки и нащупывая слегка влажное цевье карабина.
В принципе ничего такого не произошло. К броду вели три дороги: две верхние, пролегавшие из райцентра по плато, на котором казаки складировали экспроприированный лес, и одна нижняя, петлявшая по дну широкой балки, разрезом выходящей к самой речке. "Уазик" направлялся из райцентра к броду - значит, наши. С другой стороны, все, кто обитает в здешних местах, прекрасно знают, что в эту пору пытаться перебраться через Терек в районе брода на обычной технике совершенно бессмысленно. Попробуй-ка вскарабкайся на соседний берег: крутояр, грязь, угол подъема что-то около 30 градусов. Оттуда к нам - пожалуйте на чем хотите: сползете по жидкому суглинку и плюхнетесь в воду. А в ту сторону даже БТР о восьми колесах буксует. Литовские станичники, например, отправляясь резать чеченский лес, едут верхоконными, а поднимаясь по крутояру, спешиваются и ведут лошадей в поводу. Вот таким образом здесь переправляются. Ну и куда же вас, хлопцы, понесло?
"Уазик" поравнялся с крайним рассыпанным штабелем и встал в сотне метров от компании Антона. Неторопко вылезли трое в "снеге"5, рассредоточились неумело рядом с машиной, оружие по-киношному вскинули стволами вверх.
Антон замер, впиваясь взглядом в нежданных гостей.
Вроде бы славяне, без явных признаков враждебности - но времечко нонче до того дурное, что следует быть готовым к любой пакости. Даже если и свои, могут с переполоху пальнуть, не разобравшись. Потом, как обычно, спишут на вредных "духов". А бывают ведь еще и такие "свои", что на порядок хуже самых вредных чужих. Антон имел сомнительное удовольствие убедиться в этом на личном опыте...
А казачата между тем, гнусно извратив смысл команды старшего, побросали колуны, залезли на кучу дров, чтобы лучше видеть, и принялись оживленно комментировать явление посторонних вояк:
- Крутые комки... Никак СОБР!
-Да не - мотри, как стволы держат. Чайники! СОБР - там спецы. Помнишь, давеча наезжали в станицу? Не, не СОБР.
- Тогда - ОМОН. Но - новенькие. Комки чистые, рожи немятые. И не датые вроде.
- Может, и ОМОН. Бать, это кто, как думаешь?
- Кто старший - подойди! - начальственно крикнули от "уазика".
- Ну вот, началось, - вздохнул Антон. Нарочито медленно вытянул карабин из-под фуфайки, мимоходом отщелкнул предохранитель - одиннадцатый патрон, как положено, был в патроннике - и, повесив оружие на правое плечо стволом вниз, направился к "гостям".
- У него ствол! - поделился неожиданным открытием с товарищами один из троицы - самый увесистый и коренастый. - Ты погляди!
- Да это же казаки, Колян! - поправил кто-то из распахнутой дверцы "уазика" не совсем тверезым голосом. - Ну, я же тебе говорил! Ты что - не в курсе?
- Положить оружие на землю! - фальцетом приказал "увесистый", не желая прислушиваться к голосу разума из салона. - Поднять руки, идти медленно!
- Ах ты ж ракал жирный! - послышался сзади полный негодования, приглушенный возглас Сашко. - "На землю"! Там же грязюка! А чистить потома ты его будешь? Батька, мне взять его на мушку?
- Стоять! - отмахнулся Антон, не сбавляя темпа, и в знак приветствия покрутил указательным пальцем левой руки у виска - правой крепче сжал ремень оружия, взглядом вцепился в скандальную троицу, пытаясь решить для себя: обычные недоумки, прибывшие на смену, или кто похитрожопее - по его душу? Неплохо было бы определиться, пока не приблизился на расстояние, позволяющее бить из автомата навскидку, не целясь. Еще не поздно юркнуть за ближайший штабель и поработать по групповой цели: до семидесяти метров у карабина с оптикой - пусть и плохонькой - хорошее преимущество перед АКСМ. Рассыпанный штабель - плохая защита, Антон находится выше, перещелкает меж бревен, как утят. "Уазик" прошьет навылет, бронежилетов у них нет... А вдруг просто недоумки? Ах, как хочется определиться, черт задери! И не то чтобы погода скверная или лица у ребят неприветливые: просто для битого судьбой пса войны, за которым в свое время охотилась добрая половина суверенной Ичкерии и коего свои же братья-славяне совсем недавно продавали абрекам, аки белого барашка, определенность в данном аспекте - вопрос жизни и смерти.