- Ну-ка, ну-ка... - Антон взобрался на штабель, прилег рядом со старшим приемышем, на правах сильного потеснив его на фуфайке. Действительно, по-над обрывом в сторону брода перемещался "УАЗ-452" защитного цвета, в армейской среде именуемый "таблеткой". Невооруженным взглядом можно было различить яркий крест на борту - как будто специально подкрасили для пущей убедительности.
- В райцентр везут когось, - предположил Сашко. - Больной, видать.
- Или "духи" едут в рейд, - в тон подхватил Антон. - Как раз в такой "таблетке" с десяток поместится. Двое в кабине, восемь в салоне.
- Да ну! - в один голос воскликнули казачата.
- А ну, заткнитесь на минутку, - попросил Антон. - Дайте батьке подумать...
Глава 2 КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА
Никогда не говори "никогда"... Пресловутая джешчсбондовщина, о которой постоянно забывают именно те, кого это касается...
... - Фак ю, факин чет! Факин беч! А-ха, а-ха... Нет, неискренне. Лживо как-то. Насквозь лживо. Ё...ная тетя, чтоб вы все сдохли в один присест! Чтоб вас разорвало, мыши саблезубые! А-ха... Да, саблезубые мыши - в этом что-то есть. Определенно... В общем, е...ные мыши саблезубые, отродья крысячьи, чтоб вам всем провалиться в п...ду подальше!!! А Верке-сучке - персонально - ногу в люке сломать. Но не сейчас - так сразу не надо. А попозже. После массажа. Пусть перед больничным отработает, неандерпадла злое...учая...
Итак, очень даже привлекательная фемина разгуливала нагишом по пустынному массажному кабинету, сторонне наблюдала через огромное панорамное окно за потрясающе ясным зимним закатом и вяло ругалась. "Филипс", затаившийся в углу, задорно выдавал "Глазищи" хулиганистым голосом Шевчука - отсюда и ассоциативный крен в сторону не совсем обычных мышей.
- Давай, Юрик, еще разок выдадим этим саблезубым, - желчно пробормотала женщина, щелчком пульта возвращая песню на начальную позицию и прибавляя сразу пять делений громкости. - А то окопались тут, значит, Вивальди, Моцартов им подавай, бляди рафинированные! А-а-а-а-а!!! А-а-а-а-а!!! Ре-лак-са-ция-яа-ааа!!! Какая, в п...ду, тут может быть релаксация?! Уф-ф-ф, ненавижу...
Вот за таким славным времяубиением мы и застали с вами прекрасную даму. Только, дорогие мои, прошу вас - ради бога, не судите скоропалительно! Дама не имеет даже какого бы то ни было косвенного отношения к той известной категории воспетых нашим братом обольстительных хищниц, которые опаивают мужиков клофелином, промышляют в отелях и занимаются прочими непотребствами на эротико-криминогенном фронте.
Ирина Викторовна Кочергина - красавица, умница, знатная дама. МГИМО "арабистка", два языка, состояние, муж - преуспевающий бизнесмен, сын подающий большие надежды шестнадцатилетний эрудит. Родители - высшей пробы номенклатура старорежимной закваски, огромные горизонтальные связи в умирающем, но сохранившем определенные позиции доельцинском ареопаге, который некоторое время назад вершил историю, да и сейчас порой не без успеха влияет на новую формацию.
О вышеупомянутых хищницах Ирина Викторовна знала лишь из литературы да салонных сплетен: "...а муж такой-то - тот самый, влиятельный да сильный, большой баловник оказался! В баньке застукали с двумя шлюшками, сняли на камеру и жене показали. А что шлюшки? Вроде бы эта... ммм... как ее? А - солнцевская братва! Точно. Вот эта самая братва и подложила - явно желая скомпрометировать..."
Ирина Викторовна в силу своего положения имела обыкновение бывать в таких местах, где пахнущие нафталином бывшие "первые леди" с нездоровым упоением слушали Вивальди и Моцарта и при этом с удручающе умным видом могли часами рассуждать о том, например, что Моцарт-де, шустрый мальчик, ловко скомпилировал у Вивальди адажио и обозвал его "La crimosa", а наказать его за то некому было, поскольку славный парень Антонио преставился за пятнадцать лет до рождения ветреного гения, а все предки именитого итальянца оказались кончеными ублюдками, и им было как-то недосуг пойти и предъявить копирайт кому следует. А номенклатурные дочери этих бывших "первых леди" с не менее умным видом вздыхали над преемственностью нонешних мужикантов: Филя, мол, такой славненький мальчишечка, такой обаяшка - а вот надо же, перепевает Тараканьи хиты и тем самым как бы обесценивает свой талант...
- А-а-а-а!!! - вот так кричала Ирина Викторовна, придя домой после очередного такого номенклатурного соберунчика, отказаться от участия в котором было невозможно по ряду объективных причин.
- А-а-а-а, леди-бляди!!! Чтоб вы все сдохли, хронопадлы!!! Чтоб вам все ваши табельные катафалки повзрывали в одночасье!
Да, уважаемые, как вы уже поняли, Ирина Викторовна патологически не переносила номенклатурно насущных Вивальди и Моцарта - и не потому вовсе, что совсем уж плохие парни, а ввиду насильственной пихаемости свыше. И, мягко говоря, особой симпатии к кругу лиц, с которыми вынуждена была общаться, также не испытывала. Представляете, что за удовольствие: как минимум пару вечеров в неделю с выражением цитировать "Лузумийят" аль-Маарри, Хамада и Авиценну (хотя по-арабски ни одна идиотка не понимает, зато лестно - как же, сопричастность!), болтать по-английски о модах восьмидесятых годов с выжившими из ума неврастеничками, всю жизнь проторчавшими в Европе ввиду специфического положения вельможных мужей! Или мило улыбаться их дочкам, у которых одна извилина - и то не в силу ошибки матери-природы, а в связи с частым использованием тесноватой теннисной шапочки. Но увы, такова участь знатной дамы, достойной дочери своих родителей, которая вынуждена постоянно подчеркивать принадлежность к особому кругу избранных и заботиться о своем реноме. Хочешь жить, как живешь, - соответствуй.
Для себя же, для души, так сказать, Ирина Викторовна - то ли в пику суровым обстоятельствам, то ли искренне, всерьез, что называется, перлась от Шевчука. А еще ей нравилось грязно ругаться - разумеется, когда никто не слышит и повод есть. А сейчас повод как раз был. Да какой веский!
Повод имел две составляющие. Первая: дурное настроение по причине неизбежности очередного светского раута в папо-мамином загородном доме, который (раут, а не дом - дом Ирина надеялась со временем заполучить в наследство как единственная дочь) заблаговременно навевал на деятельную статс-даму смертную тоску. Соберутся старперы и их благоверные с дауноориентированными чадами, всем угодливо улыбайся и шути респектабельно. Паноптикум социалистических ошибок и заблуждений, посмертный слепок тоталитарного режима, затхлый дух несостоявшихся ленинских идей, псевдоблеск фундаментального образования... Жуть!!!