Луциан крадучись побежал через лес, уворачиваясь от толстых стволов деревьев, поросших грибами. Густая сосновая крона не пропускала большую часть звёздного света, погружая лес во тьму, но глаза ликана, видели в темноте также легко, как глаза любого вампира. Возбуждение от охоты, заставило забурлить кровь в его жилах. Жаль, что луна была неполной, и он не мог насладиться этим моментом в своей первозданной форме.
С другой стороны, он вряд ли хотел выставлять напоказ свое звериное начало в такой знатной компании. Разве мало того, что он просто ликан в числе элиты бессмертных, рассудил он. Он не позволит себе стать слюнявым животным в их присутствии.
Леди Илона и другие вестники смерти внимательно следовали за ним, стараясь не делать много шума. Как и Луциан, они не нуждались в факелах, чтобы перейти темный лес в этот поздний час. Их способность видеть во тьме была даже больше чем у их провожатого ликана — они изначально были существами ночи.
Нос Луциана привёл его к узкому проходу, где следы на грязи, оставленные лишь изредка проходившими здесь случайными торговцами и менестрелями, вели меж скал, слишком крутых для любого человеческого существа. Это отличное место для засады, отметил Луциан.
Или бойни.
Доказательство последнего валялось на дороге. Человеческие кости, очищенные от плоти, были разбросаны по земле. Кости рук и ног были раздроблены, чтобы добраться до костного мозга, в то время как из разбитого черепа был выеден мозг. Брызги запекшейся крови окрашивали гранитные стены прохода, земля вокруг костей была истоптана. Большей части одежды не хватало, но по обилию религиозных артефактов разбросанных среди мусора: Библии, кресты, четки, святые медали и другое — Луциан догадался, что несчастные смертные были паломниками и, наверное, направлялись к святому храму на другой стороне горы.
Увы, их набожность не защитила их от безжалостных хищников, сожравших их. Несмотря на выдержку, рот Луциана наполнился слюной при мысли о том, что за бойня произошла там.
Нет сомнений, у паломников был незабываемый вкус.
«Отвратительно!» — заявила леди Илона, прибыв на место происшествия. Она осуждающе покачала головой. «Подобные зверства могут разворошить смертных, и все мы окажемся в опасности! Мы должны положить конец этим бесчинствам немедленно!» – решительно заявила Илона.
Стыд ножом врезался в душу Луциана. Леди была совершенно права — в том, что там произошло не было ничего аппетитного, скорее даже наоборот. Старейшины запретили кормление смертными. И не зря. Своей численностью люди представляли одинаково серьёзную угрозу, как для вампиров так и для оборотней. Лучше оставить их в покое, чем провоцировать на кровную месть, которая уничтожит их всех. Бессмертные будут схвачены и сожжены на кострах ради людской забавы.
Это зверство было лишь последним в списке нападений на смертных в этой области. Изолированные фермы и деревни пали жертвами одних и тех же хищных зверей, что и стало необходимостью сегодняшней охоты. Отслеживание убийц было больше, чем просто охотой, это было необходимо для обеспечения безопасности замка и всех его обитателей.
Вестник смерти по— имени Казимир наклонился над останками ужасной сцены. Он поднял из грязи резное деревянное распятие. Вопреки нелепым суевериям смертных, крест не прожёг его плоть. «Миледи», — спросил он с уважением, — «Что прикажете делать с останками этих смертных ?»
Леди Илона озабоченно вздохнула: «Я думаю, мы должны избавиться от этого беспорядка и спрятать кости там, где их невозможно будет найти». В её голосе не было даже намёка на жалость к несчастным паломникам, только обеспокоенность за ужасную судьбу, ожидающую её собратьев. «Но не сейчас. В первую очередь мы должны заняться поиском виновников этой бойни». Она обратила свой стальной взгляд на Луциана: «Веди нас к своим диким братьям, Ликан».
Он вздрогнул от мысли, что связан с монстрами, ответственными за это незаконное убийство. Он почувствовал прилив вулканического гнева к отступникам. Это были существа, которые, к большому огорчению Луциана, заставили вампиров думать, что все Ликаны несдержанные.
«С удовольствием, миледи!» – ответил он ей.
Хотя бойня, очевидно, произошла несколько дней назад, под светом полной луны, идти по запаху окровавленных ликанов, казалось ему детской игрой. Запах снова привёл его в лес на противоположной стороне перевала. Луциан бежал по ночной пустыне, пока запах дыма и хриплые голоса не заставили его замедлить шаг и продвигаться более осторожно через заросли папоротника, стараясь оставаться с подветренной стороны. Он дал знак вампирам двигаться осторожно. Охотники шли через ночь, как призраки, и ничто не нарушало тишину.
Луциан и вампиры подобрались так близко, что можно было видеть мерцающий свет костра между стволов деревьев. Он увидел человекоподобные фигуры вокруг огня и улыбнулся в тихом триумфе. Как бы отступники не старались, они не смогли скрыться от одного из них.
Впереди, лес сменился открытой поляной, окруженной со всех сторон густыми елями. Луциан прокрался к самому краю поляны и выглянул из— за ствола почтенной старой ели. Его одолевали смешанные чувства победы и отвращения к свом жертвам, на поиски которых он ехал в такую даль.
Стая диких ликанов собралась вокруг костра, который, как понял Луциан, был разожжен просто, чтобы согреться; Ликаны предпочитали мясо в сыром виде. Более десятка с виду обычных мужчин, женщин и детей выдавали только ликаньи глаза, более варварские, чем обычно. Не смотря на то, что ликаны были замкнуты в человеческом облике до тех пор, пока вновь не взойдет полная луна, жестокие, они выглядели так же опасно, как и их волчье альтер— эго. Их сальные волосы были растрепанными и спутанными. Их ногти были длинными, как когти. Грязь и пот запеклись на их немытых лицах. Желтые зубы, особенно заостренные клыки, блестели за запутанными бородами взрослых мужчин. Луциан почувствовал зловонный запах немытых тел даже на другом конце поляны. Он предположил, что даже смертный учуял бы этот смрад.
Одежда ликанов, если это можно было так назвать, очевидно, была снята с тел своих жертв и надета без чувства стиля и приличия. Луциан узнал рваные останки одежды мертвых паломников: длинные шерстяные туники, где по— прежнему были видны следы когтей и кровь их первоначальных владельцев. Другие ликаны носили несовместимые наборы одежды снятые, кто знает, со скольких несчастных смертных: черная роба монаха и пёстрый наряд шута; дворянское, украшенное парчой, платье и шляпы из соломы или войлока; плохо сидящие штаны и дублеты, разного фасона ботинки и чулки. Все они были одинаково грязными и рваными.
Поведение отступников было еще более ужасным. Мужчины и женщины публично избивали друг друга около огня, в то время как их соседи смеялись и подстрекали их. Другие дрались с необычайной злобой, кусая и царапая друг друга в борьбе или гневе, или то и другое. Голодные ликаны грызли кости выпотрошенного оленя, их лица были измазаны кровью. Голые дети играли, предоставленные сами себе. Ворчание, стоны, крики, рычание, и вопли доносились до ушей Луциана.
Он покраснел от стыда, оскорбленный до глубины души своим родством с этими отвратительными тварями. «Они животные»,— думал он с горечью, — «Ничего, кроме животных!»
Не в первый раз, он пожалел всем своим сердцем, что он был рожден не вампиром.
«Хорошо», — прошептала ему леди Илона не вставая со своего коня. Двигаясь, как тени, вестники смерти рассеялись вокруг поляны. Сорен потянул за поводья своих собак, призывая их следовать за ним, и исчез в лесу на востоке, на пути к противоположной стороне поляны. Хорошо обученные охотничьи собаки будут молчать, пока Сорен не отдаст команду.
Леди подождала, пока все станут на свои места, затем поднесла охотничий рог из слоновой кости к своим безупречным губам. За ее спиной вестники смерти с мрачными лицами готовили железные сети. В сети были вплетены серебряные нити, делая их смертоноснее. Луциан отошел в сторону, чтобы не стоять на пути у воинов— вампиров.
Сегодня вечером он сделал всё от него зависящее. Все остальное было за его бессмертными мастерами.