Сержант вновь рванулся в атаку, ведя вгрызающийся в позиции стаббера беглый огонь. Тяжелые цепочки разрывов взрыли землю вокруг него, одна из пуль попала в поножи, отчего он чуть не рухнул на землю. Краем глаза он засек Ниция, принимавшего орудийные попадания на корпус, которым он закрывал пленника. Заряд плазмы прошелся по посадочной скобе, и несколько стрелков превратились в кучки золы, но стрельба не стихала, прижимая Салка и Ниция к земле на краю взлетного поля.
Внезапный взрыв разорвал скобу пополам, послав в воздух куски вращающегося металла, разорванные мешки с песком засыпали землю, а переломанные тела разлетелись. Рвущиеся снаряды стаббера затрещали, как связка фейерверков. Одиночная фигура в черной броне и с оружием в руках показалась из-за обломков. Салк уже собрался выстрелить, когда сообразил, что человек того же роста, что и он, в обугленном до черноты силовом доспехе, но с символом потира из кости, по-прежнему сверкающем с одного из наплечников.
- Хорошая работа, брат Каррик, - прокомментировал в вокс Салк.
Каррик присел, заняв позицию для стрельбы, не давая противнику приблизиться к огневой точке. Салк помчался к нему, следом – Ниций, а новый заряд плазмы разорвался внутри следующего дота на пути, когда Крин покинул свое убежище.
Выстрелы загрохотали над головами десантников и Салк понял, что огонь из космопорта перенесли на толпу, которая начала переваливать через обломки позади них.
- Сейчас! – закричал он, и выжившие десантники, перегоняя приближающийся край человеческой орды, ринулись к одинокому кораблю. Салк палил из болтера по мелькающим изумрудным одеждам, а Крин выпустил заряд плазмы под ноги процессии Картеля, заставив их отложить посадку лидеров, когда они рассыпались по полю в поисках укрытия
Салк на бегу ощутил попадания из стрелкового оружия, пули со звоном отскакивали от доспеха и вгрызались в ферробетон. Он перевел оружие на одиночную стрельбу, и болты защелкали по телохранителям, пытающимся затащить сановников на борт. Двое упали, и еще один задергался в судорогах, когда сквозь него прошли заряды из болт-пистолета Ниция. Каррик осыпал зарядами корму шаттла, и телохранители отступили, стараясь расположиться между источниками стрельбы и своими хозяевами.
Салк мог теперь хорошо разглядеть глав Картеля Полиос, закутанных в непрактичные аристократические одеяния с таким количеством слоев, что они выглядели тучными и смешными, когда беспорядочно цеплялись друг за друга позади челнока, стараясь скрыться за кормовым посадочным оборудованием. Телохранители открыли огонь по десантникам и надвигающейся толпе, но у них не было преимущества дистанции согласованного болтерного огня космодесантников. Короткая очередь ревущих болтов Салка оторвала голову одному и, словно удар по корпусу, сбила другого с ног. Каррик стрельбой сковал действия остальных, а Крин испарил группу бойцов, пытавшихся подготовить к стрельбе пусковую установку.
Сержант, не прекращая разряжать во врагов болтер, добрался до носа судна, меняя обоймы, под прикрытием огня из пистолета Ниция, и затем выцеливая телохранителей между посадочным снастями.
- Забирайся на борт! – проревел Салк Ницию. Защищенный прикрывающей стрельбой Каррика, Ниций обежал вокруг корабля и забросил пленного на выдвинутые сходни, а оттуда в пассажирское отделение. Лавина огня обрушилась на его доспехи, вырывая куски керамита, пока он протискивал мощное тело внутрь.
Следующим был Крин, затем Салк и Каррик, поливающий врагов из болтера, пока они карабкались наверх.
Крошечные апартаменты оказались роскошно украшены драпировками из выделяющихся сильным смешением зеленого и красного цветов Картеля Полиос. Помещение было рассчитано на дюжину человек, и казалось, оно еще больше сузилось от четырех громоздких космодесантников и их пленника. Салк взглянул на остатки своего отделения – броня Каррика почернела и фиолетовая краска почти полностью слезла. Шлем пропал, а одна половина лица сильно обожжена. Латные перчатки Крина дымились от соприкосновения с перегретым плазмаганом, а доспехи Ниция были изрыты пулевыми отметинами. Многие раны Ниция кровоточили, но кровь практически мгновенно сворачивалась в темно-красные кристаллики.
Пленник был грубо брошен на покрытый ковром пол и лежал без движения, если не считать неровного дыхания.
Салк развернулся и увидел люк, ведущий в кабину челнока. Он был закрыт. Сержант повесил болтер на ремень через плечо, погрузил закованные в броню пальцы в края двери, и с металлическим визгом вырвал её из рамы. Внутри были двое дрожащих от ужаса пилотов в изумрудной униформе, молодых и испуганных. Нейро-разъемы вставлены в порты на затылках их выбритых голов. Салк бросил взгляд на показатели приборных панелей перед ними – шаттл заправлен и готов к отлету.
Он снял шлем, чувствуя, как пот градом катится по лицу. Запах пороховой гари от болтера, обоженной кожи Каррика и постоянно присутствующие миазмы испарений города-улья заполнили его чувства.
- Взлетайте, - скомандовал он. Двое пилотов мгновение не двигались, загипнотизированные видом громадной бронированной фигуры, только что пробившейся в кабину. Затем они запустили системы контроля челнока, и почти механически переключились на маршевые и дирекционные двигатели. Грохот движков прорезался через фоновый шум оружейной стрельбы и криков. Салк вернулся в пассажирский отсек. Сквозь закрывающуюся аппарель он увидел толпу, беснующуюся в каких-то метрах от него, истощенные жертвы чумы, тянущие вниз телохранителей Картеля Полиос и самих сановников. Крин прицелился в толпу, но Салк опустил ствол плазмагана – в этом не было нужды. Через несколько секунд шаттл будет в воздухе. Эти люди ничего не могли им сделать.
Рампа со щелчком захлопнулась и раздалось шипение внутренней герметизации. Салк посмотрел через кабину и на переднем обзорном экране увидел горящие шпили Улья Квинт, и завихрения дымовых облаков впереди.
Врубились основные ускорители и судно устремилось вперед, прочь от пылающего кошмара Эвменикса и Улья Квинт. Внизу, в городе-улье, остались многие отличные Испивающие Душу, включая капитана Дрео, никого из которых Орден не мог позволить себе потерять. Но пока их пленник жив и вытащен с планеты, все жертвы были абсолютно приемлемы. Командор Сарпедон очень ясно донес это до Дрео, и Салк подчинялся этим же приказам, когда не стало капитана.
Салк присоединился к своему отделению. Каррик и Ниций оба нуждались в медицинской помощи, а Салк был послушником в аптекарионе Ордена до того, как его избрали полевым сержантом, и он смог заслужить доверие Сарпедона в ужасной войне Ордена. Что более важно, пленный был в шоке, и за ним следовало присматривать.
Нужно обследовать челнок на предмет припасов. Перед тем, как их подберут, пройдет еще какое-то время, а им нужно сохранить захваченного живым. Ну а пока он позволит отделению погрузиться в полудрему, а сам встанет на вахту, присматривая за пленником и выполняя другую рутинную работу, которая позволит им выжить до возвращения в Орден.
Салк не знал деталей плана Сарпедона. Но он знал достаточно, чтобы догадываться, что это задание - лишь его начало.
Субсектор Терион был практически пустынной частью космоса, знаменитой лишь своими разбросанными астероидными полями, которые приносили редкие минералы разрабатывающим их упрямым старателям. Именно эти изыскатели первыми и известили трофейные команды Имперского Флота о присутствии чего-то странного и поистине необъятного, появившегося без предупреждения, словно оно было волей случая выброшено из варпа.
Нечто было чудовищно огромным. Там были куски, в которых все еще можно было опознать Имперские боевые корабли, их орлиные носы выступали из массы перекрученного металла. Меньшие суда, истребители и эскорт, были спаяны в кошмарных ежей из зазубренной стали. Другие части оказались полностью чуждыми, с серповидными корпусами или выпуклыми органическими двигательными установками. Нельзя было рассчитывать на точный подсчет числа звездолетов, образующих космического скитальца, за исключением того факта, что там присутствовали суда из всех времен и неопознанных цивилизаций. Видно было, что скиталец побывал в боях, причем недавно – свежий шрам, серебристый и чистый, там, где большая часть корпуса была вскрыта будто бы гигантским когтем. Скиталец являлся одной из наиболее отвратительных вещей из всех, что приходилось видеть даже имперской трофейной команде.