— Я больше не мог прятать его от вас, — сказал он наконец.
— Кто это? — спросила я, кивнув на недвижное тело.
— Он? Ну конечно же я!
Я потрясенно молчала, и он продолжил:
— Не знаю, чего хотел Господь — наградить меня или наказать, — но Он дал мне не одно, а два тела: то, в котором я в данный момент обитаю и голосом которого говорю с вами, и то, что лежит перед вами на кровати, выглядит мертвым и в которое я, возможно, вселюсь завтра.
— Завтра?
— Каждую ночь совершается переход. Ложась спать вечером, я не знаю, в каком из тел проснусь утром. Иногда ничего не меняется, и тогда, встав с постели, я кряхчу от боли в тех же, что и накануне, частях тела. А бывает, что душа переселяется, и тогда я опознаю оболочку и обитаю в ней до вечера.
— Вот почему у вас в спальне две кровати…
— Именно так. Когда впервые появилось мое другое тело, я решил его спрятать, смертельно боясь, что меня сочтут чудовищем. Но разделять тела было не лучшей идеей: если душа переселялась, я просыпался там, где спрятал бездыханное тело, далеко от собственной спальни и порой в самых неподходящих местах. Механизм переходов я понял только несколько недель спустя. Без конца просыпаясь в местах, где не ложился, я было решил, что схожу с ума, но потом сообразил, как все это происходит, и решил, что самое важное — держать оба тела поблизости одно от другого, то есть спать в одной комнате с самим собой. — Он помолчал, а потом добавил задумчивым тоном: — Подумать только — моей первой мыслью было уничтожить другое тело! Что бы тогда сталось с моей бедной душой?
Потрясенная увиденным и услышанным, я не знала, что ответить. Мы сели, и епископ продолжил рассказ — скорее для себя, чем для меня:
— Вообразите, как сложно путешествовать человеку в моем положении! Приходится возить тело в багаже, иначе я рискую вернуться туда, где себя оставил. Представляете, каково это: обнаружить мертвым гостя, который накануне вечером беседовал с вами, смеялся, шутил, отправить его тело домой, а потом узнать, что он отлично себя чувствует и вернулся к исполнению своих обязанностей в епархии? Невозможно! И все же мне пришлось рискнуть и уехать без тела — без моего другого тела. Трижды. Два первых раза все обошлось.
— А на третий?
— Буэнос-Айрес, месяц назад. Помните? Я не менял тела много недель и решил, что риск минимален. Какая наивность! Результат вам известен — вы меня видели: я проснулся в теле, которое оставил здесь, и налетел на вас, вылезая из подвала, где оно было спрятано. Я кинулся в спальню и постарался уснуть, что мне, к счастью, удалось, и часом позже проснулся в Буэнос-Айресе, в «правильном» теле. Та еще история, не так ли?
Он прыснул, словно павшее на него проклятие больше его не пугало, не мучило и даже забавляло.
Я переводила взгляд с живого епископа на мертвого: теперь, когда страх прошел, я не только удивлялась, но и была очарована мыслью, что назавтра покойник может ожить, а живой человек — отдать Богу душу. Я не удержалась и поинтересовалась у его преосвященства подробностями:
— Ваши смены тел…
— Называйте их «переходами». Так я сам их называю.
— Ваши переходы случайны или в том, как они происходят, есть некая закономерность и необходимы благоприятные обстоятельства?
— Я часто об этом размышлял, пытаясь понять, что побуждает мою душу менять «скакуна». Сначала я решил, что Господь одарил меня вторым телом, чтобы облегчить жизнь первому, когда оно устало или болеет. Я ошибался. Помните приступы лихорадки, мучившей меня в течение трех недель прошлым летом? Каждый вечер, засыпая, я молился, чтобы проснуться наутро в другом теле, здоровом и бодром. И что же вы думаете! Моя душа ни за что не хотела расставаться с измученной жаром оболочкой, и каждое утро я чувствовал себя хуже, чем накануне. Что до закономерностей, я обо всем передумал: температура, режим питания, питье, настроение, атмосферное давление, та или иная работа… ничто не объясняет переходов. Мне остается одно — положиться на Господа и верить, что именно Он повелевает мне переходить из одного тела в другое, руководствуясь замыслом, ведомым лишь Ему.