– Сэр, я собираюсь все исправить. Еще не знаю как, но собираюсь.
– Да неужели! Она любила тебя, сынок. Как ты мог этого тогда не знать?
– Я тоже никогда не переставал любить вашу дочь, и теперь буду тем человеком, который ей нужен.
Я замираю, услышав слова Габриэля. Саванна поглаживает мою спину в успокоительном жесте.
– Ей никто не нужен, кроме ее детей, – парирует отец.
– Девин, почему бы тебе не прибраться на кухне, а мы с Беллой подождем тебя в вашей комнате? – предлагает Саванна, выводя меня из транса.
Девин кивает и начинает собирать тарелки, а я следую на задний двор. Мои родители сидят за столом, а Габриэль ходит туда-сюда с птичьим гнездом на голове.
Габриэль, заметив меня, замирает и пристально смотрит в глаза.
– Прости...
Я поднимаю руку, останавливая его.
– Кажется, тебе было велено покинуть дом вместе со своим отрядом? – говорю я, скрестив руки.
– Черт побери, я совсем забыла, что мне нужно повесить белье. Поможешь мне, Хэнк? – спрашивает мама, вставая из-за стола.
– Зачем ты затеяла стирку перед приходом гостей?
Мама сердито смотрит на отца, и он устало выдыхает.
Встав, папа чмокает меня в лоб и напоследок бросает на Габриэля тяжелый взгляд, после чего они с мамой заходят внутрь.
Габриэль открывает рот, закрывает, и потом снова открывает, наконец-то собравшись с духом, чтобы заговорить.
– Прости меня, Шарлотта, мне так жаль, черт возьми, – извиняется Гейб, подходя ко мне.
Я прижимаю руку к его груди, останавливая его приближение. Затем одергиваю ее, сосредотачиваясь на своем гневе.
– За что ты просишь прощения? Потому что в последнее время я так часто слышу это от тебя, что даже запуталась!
– За все. За поведение моих родителей, за свои поступки в прошлом, за свою ревность к Брэнтли тем вечером, за обвинения, что ты спишь со всеми подряд и что дети не мои, за то, что я такой отвратительный отец, за поцелуи и за... за все...
Слышу шум у бокового окна, а когда резко оборачиваюсь, шторы покачиваются.
В этом доме невозможно посекретничать.
– У нас зрители, – шепчу я.
– Мне плевать, Шарлотта, я могу кричать это с крыш. Мне так чертовски жаль. Я знаю, что не заслуживаю тебя, но, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Я хочу быть отцом, но еще больше я хочу стать опорой для тебя. Я... У меня никогда ни с кем не было ничего серьезного, только с тобой... Пожалуйста, дай мне шанс. Нил говорил, что нам нужно все обдумать, так вот, я это сделал. Ты – это все, чего я хочу, Шарлотта.
Он приближается и сжимает руками мои плечи. Не могу заставить себя посмотреть ему в глаза, иначе сразу же сдамся, чего и боюсь.
– Что это значит, Габриэль?
– Это значит, что я хочу, чтобы ты снова была моей. Не знаю, смогли бы мы вместе растить близнецов в восемнадцать лет, но сейчас я уверен, что если ты просто мне позволишь, я буду делать все, что в моих силах. Я не был подходящим для тебя мужчиной тогда, Шарлотта, но теперь им стал.
Я совершаю ошибку, подняв глаза и заметив в его взгляде любовь. Знакомый блеск, который преследовал меня годами, разбудил ту самую восемнадцатилетнюю юную девушку, спрятавшуюся во мне. Бесстрашную девчонку, которая любила мальчика всем сердцем. Вот только его разбили.
– Мне страшно, – шепчу я.
Он поднимает руку и ласкает мою щеку.
– Конфетка, давай начнем все с чистого листа... Пожалуйста. Попробуй довериться мне.
Я делаю небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, и вспоминаю его пьяную речь той ночью. Что у трезвого в голове – у пьяного на языке, верно? Могу я снова полностью довериться ему? Справлюсь ли я, если он снова разобьет мне сердце?
– Ладно, – еле слышно отвечаю я.
– Ладно? – скептически переспрашивает он.
Я киваю и улыбаюсь, и он поднимает меня на руки и кружит. Затем захватывает мои губы и наклоняет меня над столом, поглаживая одной рукой мою спину, а другой опирается о стол для поддержки. Я обнимаю его за шею и притягиваю ближе к себе. Габриэль раскачивается над моим телом, срывая с моих губ стон. Когда его рот спускается к моей шее, мы слышим как кто-то прочищает горло возле дверей в дом. Я отскакиваю от Габриэля и поправляю рубашку.
– Безопасно ли выходить наружу? – спрашивает издалека Саванна.
– Да, – отвечаю с улыбкой.
Покачав головой, шлепаю Габриэля по груди.
– Я знаю, что ты новичок в отцовских штучках, но трахать маму детишек на обеденном столе в День благодарения – не пойдет на пользу общему делу.
Он наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: