Андрей курил одну сигарету за другой.
— Пока вы ждали его, никто из подъезда не выходил?
— Выходили. Двое. Я все время на дверь смотрел, ждал же Виктора Сергеевича.
— Время не заметили?
— Это было… Минут пять пятого. Шестнадцать ноль пять то есть.
— Кто вышел? Описать можете?
— Один молодой. Лет двадцати пяти. Крепкий, широкоплечий. Такой… качок типичный. Второй — старше. На вид лет под пятьдесят. Невысокий. Нос очень характерный — картошкой. Я еще подумал, что это отец и сын. Они спокойно так вышли из подъезда и через арку на улицу.
— С кем проживал покойный?
— С женой, ее сыном и своей матерью. Мать с мальчиком в деревне находятся. С начала мая. А жена в городе. Они с Виктором Сергеевичем должны были завтра уехать в отпуск.
— Хорошо. Спасибо. Не уходите пока. Может быть, еще вопросы возникнут.
На площадке четвертого этажа тоже шла работа.
— Смотрите, Николай Павлович, на лоджии, что соединяет оба подъезда, окурки. Пять штук. Один, видимо, стоял здесь и караулил, когда жертва выйдет из квартиры. И подал сигнал второму, который был внизу. По радиотелефону, скажем.
Второй блокировал пассажирский лифт, — сунул что-нибудь в двери, чтобы кабина не реагировала на вызов, а сам поехал на грузовом на четвертый этаж. Видимо, ждал его в лифте.
— Николай Павлович, телефонный кабель перерезан, — сообщил второй оперативник.
— На площадке закончили осмотр? Давайте вскрывать квартиру…
Через несколько минут дверь квартиры была вскрыта.
— Не слабо, — оценили оперативники общий вид.
Следователь связался с ГУВД:
— Але, ребята, это Максимов. Нашли жену убитого, Калинину? Нет? Что на работе сказали? В отпуске? Куда же она делась?
В дверях квартиры возникло несколько мужчин в штатском.
— Капитан Галко. Региональное управление по борьбе с организованной преступностью, — представился один из них.
Дежурный по РУБОП не отреагировал на слова Галкина так, как хотелось бы Виктору, не потому, что был человеком равнодушным или халатно относился к своим обязанностям. Просто любая информация требует проверки.
Сообщение гражданки Калининой, записанное на магнитофонную ленту, казалось абсолютно не правдоподобным. Судите сами: якобы существует в окрестностях города некая секретная база, располагающая бактериологическим оружием. Это же надо! И кто слил Калининой данную информацию? Наркоманка.
Случайная знакомая. Можно ей верить? Ну назвала она конкретные фамилии, и что?
Да эти фамилии каждый день по телевизору звучат, в газетах печатаются. Кто ж их не знает? И сообщение о болезни вице-председателя Смагиной тоже мелькало в прессе. Девчонка собрала эти данные и, выражаясь на уличном жаргоне, навешала лапшу на уши доверчивой гражданке Калининой.
— Насмотрится народ всяких триллеров по ящику, и мерещится всем невесть что, — высказался по этому поводу капитан РУБОП, к которому поступило сообщение.
Тем не менее, как уже говорилось, информацию, даже самую невероятную, следовало проверить.
Водитель «Москвича», о котором говорила Калинина, был обнаружен на рабочем месте — в цеху одного из городских заводов. —Да, подвозил, а что? Нельзя, что ли? На! мою зарплату и недели не проживешь…
— Вас ни в чем не обвиняют, успокойтесь и расскажите все по порядку.
Таким образом по крайней мере второй звонок Калининой, сообщившей о пропаже девушки-наркоманки, нашел свое подтверждение.
— Это были люди в милицейской форме?
— Ко мне лейтенант милиции подошел. Спросил документы. А девушку из машины выволокли двое в штатском. Одного я запомнил. Лет за сорок. С крупным носом. А посадили ее тоже в милицейский «рафик».
Ну и что, спрашивается? Милиция могла проводить оперативные мероприятия по задержанию преступницы. Наркоманка могла быть замешана в уголовщине.
Действительно, наведенные справки показали, что похожая барышня объявлена в розыск органами внутренних дел Староподольска. Позвонили в ГУВД. Чтобы поздравить с задержанием. И тут сюрприз: в ГУВД о задержании молодой наркоманки ничего известно не было.
Тем временем главный врач больницы на Комендантском проспекте, заикаясь и краснея, призналась, что данная больная исчезла из их клиники при довольно необычных обстоятельствах:
— Ее должны были перевести в хирургическое отделение. Мы в тот день дежурили по городу. Поступлений было много. Сестры совершенно замучены. У нас такая нагрузка! Мы решили, что она сбежала. Наркоманы совершенно непредсказуемы. А тут еще такой диагноз. Может быть, она уже знала, что ВИЧ-инфицирована, и испугалась. Стали звонить домой. Она ведь без документов поступила. Адрес со слов был записан. Оказалось, адрес вымышленный.
— Она сама ушла из отделения? — Нет, — еще больше покраснела врач.
— Ее увезли санитары. Так, во всяком случае, подумала дежурная медсестра. Эти люди были в халатах и шапочках. У нас такая текучка, кто же знает в лицо всех санитаров?
— Вы не волнуйтесь. Вас ни в чем не обвиняют. Как девушка поступила в больницу?
— По «Скорой». Потеряла сознание в аптеке.
— История болезни сохранилась? Фамилия, записанная в истории болезни, не совпадала с фамилией объявленной в розыск наркоманки. Что в общем-то еще ни о чем не говорило. Могла придумать и фамилию другую, и адрес.
И вот в то время, как в РУБОП обсуждались вновь полученные данные, дежурный офицер принял звонок Виктора Галкина. И пошел докладывать.
— Товарищ капитан, опять звонок был по поводу кассеты. Теперь муж этой Калининой звонил. Послушайте запись.
— Что же ты сразу меня не подключил? Следовало выехать к нему на квартиру.
— Так он на машине. Сказал — сам сейчас приедет. Через двадцать минут должен быть, — глянул на часы дежурный. Через полчаса машина РУБОП выехала-таки по названному Виктором адресу.
А еще через час на Литейном слушали кассету с записью.
Глава 40
ПРОЩАЛЬНАЯ ГАСТРОЛЬ
Каримов лежал на кровати, глядя в потолок, Прошло четыре дня с того вечера, как Беседин приехал на базу. Ему казалось, что он убит. Да так, в сущности, и было. Они убили его. Его надежды на будущее, потому что Беседин не выпустит его отсюда, это ясно. Его любовь к Карине. Он, дурак, думал, что он единственный в ее жизни мужчина, а она спала с кем ни попадя по заданию Зверева. Его достоинство мужчины они тоже убили. Растоптали.
Его поставили на колени! Заставили смотреть на гнусность, которую творили. Если бы он мог ответить в тот момент адекватно — убить всех, кто находился в комнате, он сделал бы это не задумываясь.
Карина ходила по квартире нечесаная, глушила водку и материла всех, включая и его самого.
Рустам думал, что сбежавшая девушка обратится в милицию, и ждал захвата базы. И почти хотел этого. Пусть возмездие настигнет эту изощренную сволочь — Беседина и Зверева.
Но дни шли. Мирная тишина базы не разрывалась автоматными очередями. И что дальше? Он так и будет служить им? До собственной смерти или безумия?
Да, безумия. Ибо он сходил с ума от ненависти и унижения.
Зазвонил телефон внутренней связи.
— Рустам Каримович? Как самочувствие? — вежливо поинтересовался Олег Владимирович.
«И эта тварь тоже шпионила за мной», — подумал Каримов.
— Нормально, — сквозь зубы процедил он.
— Вот и замечательно. Евгений Юрьевич просил вас приготовить вакцину для лечения Смагиной. Где у вас эти ампулы? — Там же, где и все остальные. В низкотемпературном холодильнике, — мгновенно солгал Kaримов.
— Я зайду за вами, и мы пройдем в лабораторный корпус.
— Мне одному не доверяют теперь даже это?
— Таков приказ Беседина, — вежливо ответил сексот. — Евгений Юрьевич должен вскоре приехать. Он просил вас подготовиться к докладу, вы помните?