<p>
Если бы она не вошла в фургон, он бы со всей силы ударил её в живот. Потом подобрал бы и понёс сам, закинул бы её туда, завязал бы ей запястье/рот, привязал бы на цепь, произнёс бы речь и т. д., и т. п.</p>
<p>
Стоп, остановись, сказал он.</p>
<p>
Девчонка остановилась.</p>
<p>
Блять. Дверь фургона была заперта. Как не во время. Убедиться в том, что дверь не заперта — было чётко прописано в инструкции. В мыслях у него появился Мелвин. На его лице царило полное разочарование, а это означало, что он от него получит, да ещё как. Руки вверх, сказал Мелвин, защищайся.</p>
<p>
Да-да. Накладочка вышла. Надо было всё перепроверить.</p>
<p>
Не беда.</p>
<p>
Давай, не бойся.</p>
<p>
Мелвин уже пятнадцать лет как мёртв. А мама двенадцать.</p>
<p>
Эта сучка развернулась и посмотрела на свой дом. Нельзя этого допускать. Такие попытки надо пресекать, пока они не переросли во что-то большее. Нужно было сразу её ударить, как ему и говорили, чтобы девчонка знала своё место.</p>
<p>
Куда ты там смотришь, мать твою, сказал он.</p>
<p>
Она повернулась.</p>
<p>
Он отпер дверь и распахнул её. Момент истины. Если она войдёт, и он её привяжет, то можно вздохнуть свободно. Он выбрал место в Сэкетте, нехилое такое кукурузное поле, к которому вела грунтовая дорога. Если им удастся там проехать, оттуда они сразу поеду по автостраде. Ведь, можно сказать, фургон краденый. Это фургон Кенни. Он одолжил его на день. Да и пошёл он, этот Кенни. Кенни как-то обозвал его тупицей. Тем хуже для тебя, Кенни, это твоё замечание стоило тебе фургона. Если им не удастся там проехать, и она не сможет его возбудить, он не будет продолжать: он зарежет её, избавится от трупа, при необходимости помоет фургон, купит кукурузу и вернёт фургон Кенни со словами, Эй, бро, здесь до фига кукурузы, спасибо за фургон, в мою машину столько б кукурузы не поместилось. Затем притаится, почитает газеты, как он делал это с рыженькой, из который соблазнительница далеко не идеал…</p>
<p>
Девчонка умоляюще на него посмотрела, как бы говоря, Пожалуйста, не надо.</p>
<p>
Может, сейчас самое оно? Шибануть ей в живот и выбить из неё дух?</p>
<p>
Да.</p>
<p>
И он приступил.</p>
<p>
</p>
<p>
Жеода была красивой. Ну что за красота. Из-за чего она стала такой? Какие особенности у красивых жеод? Ну же, думай, сосредоточься.</p>
<p>
Со временем она поправится, Милый.</p>
<p>
Это не наше дело, Дружище.</p>
<p>
Мы изумлены твоим правым решением, Милый.</p>
<p>
Смутно он понимал, что Элисон сильно ударили. Не отводя глаз от жеоды, он услышал её короткое «уф».</p>
<p>
Сердце у него сжималось от мысли, что он стоит и ничего не делает. Вместо денег они использовали рыбное печенье, играя в магазин. Строили мосты из камней. Прямо у ручья. Всё это было в детстве. О Господи. Он бы никогда не вышел наружу. Как только они уедут, он тут же шмыгнёт обратно, будто он никуда и не выходил, и займётся макетом городской железной дороги и будет сидеть за ним, пока мама с папой не вернутся домой. И когда, в конце концов, ему об этом расскажут? Он сделает соответствующее лицо. Да он уже ощущал это самое выражение лица, которое сделает, типо Что? Элисон? Изнасиловали? Убили? О Боже. Насиловали и убивали, пока я тут невинно занимался своим макетом, скрестив ноги на полу и не подозревая ни о чём, как малое дитя…</p>
<p>
Нет. Нет, нет, нет. Они скоро уедут. А он зайдёт домой. И позвонит 911. Хотя все тогда узнают, что он ничего не предпринял. Вся его будущая жизнь пойдёт под откос. Навсегда он останется тем, кто ничего не сделал. Да и звонок ничего не решит. Они будут уже далеко. Шоссе как раз проходило по Физерстоун, а там, похоже, куча магистралей и «клеверных листов»<a href="#_ftn16" name="_ftnref16" title="">[16]</a> или ещё каких-нибудь развилин. Решено. Он вернётся в дом. Как только они уедут. Уезжайте, уезжайте, уезжайте, думал он, чтобы я мог зайти домой и забыть это навсегда…</p>
<p>
Но он побежал. По лужайке. О Боже! Что он делает, что он творит? Господи, сколько же правил он нарушил! Забежал во двор (плохо для газона); схватил жеоду, не обернув её в защитную плёнку; перелез через забор, от чего забор пошатнулся, а ведь стоит он кругленькую сумму; ушёл со двора; ушёл со двора босиком; вошёл во Вторичную Среду без разрешения; зашёл в ручей босиком (куски стекла, опасные микроорганизмы), и не только это, о Господи, он вдруг осознал, что только и хотел так легкомысленно поступить — нарушить правила, такие Значительные и обязательные, что они уже переставали быть таковыми, так как тебе не нужны правила, запрещающие всё подряд…</p>
<p>
Он вылез из ручья (тот тип всё ещё стоял к нему спиной) и кинул жеоду ему в голову, из которой, странным образом, потекла струя крови ещё до того, как на черепе показалась заметная вмятина. Тип свалился прямо на свою задницу.</p>
<p>
Да! Гол! Какое же это удовольствие! Удовольствие доминировать над взрослым! Удовольствие промчаться, как газель, с невиданной человечеством скоростью, бесшумно миновать преграды и одолеть этого громилу, который в противном случае прямо сейчас…</p>